Невидимая брань (издательство «ДАРЪ»)

Чтобы понятнее было тебе, как всякие вообще искушения посылаются Богом на пользу нам, прими во внимание, что скажу. Человек, по влечению растленного естества своего, горд, славолюбив, любит показность, крепко стоит за свои мысли и решения и желает всегда быть крепко ценим всеми, гораздо выше, нежели он есть на самом деле. Такое самоценение и самомнение крайне пагубно в деле духовного преуспеяния, так что одной тени его достаточно, чтобы не дать человеку достигнуть истинного совершенства. Почему человеколюбивый Отец наш небесный, премудро помышляя о всех нас, особенно о тех, кто искренно предал себя на служение Ему, искушениями, каким попускает найти на нас, поставляет нас в такое настроение, в коем легко можем избежать страшной опасности от этого самоценения и почти вынужденно дойти до истинного смиренного себя познания: так сделал Он со св. апостолом Петром, попустив ему трижды отвергнуться Его, чтобы он познал немощь свою и перестал надеяться на себя самого, и со св. Павлом, на которого после того, как восхитил его до третьего неба и открыл ему Божественные свои неизреченные Таинства, наложил некое докучливо-тягостное искушение, чтобы он, нося в себе такое указание на свое бессилие и ничтожество, преуспевал смирением и хвалился только лишь немощами своими и чтобы это величие откровений, каких сподобился он от Бога, не ввело его в превозношение, как сам он о себе свидетельствует: чтобы я не превозносился чрезвычайностью откровений, дано мне жало в плоть, ангел сатаны, удручать меня, чтобы я не превозносился (2 Кор. 12, 7).

Итак, Бог, движимый состраданием к этой несчастной беззаконной склонности нашей (высоко всегда о себе думать), попускает, чтобы на нас разными путями находили искушения, нередко очень тяжелые, чтобы мы, познавая немощь свою, смирялись. В этом Господь являет вместе благость Свою и премудрость, так как тем, что кажется наиболее вредоносным, наибольшую доставляет нам пользу, потому что смиряет, смирение же более всего потребно и благотворно для нашей души. Если таким образом все искушения даются для научения смирению, то следует, что и раб Божий, чувствующий в сердце своем сказанные горькие состояния – сухость, безвкусие духовное, оскудение духовных утешений – испытывает это, чтобы научился смиряться, подумав, что так бывает с ним по грехам его, что невозможно, чтобы кто-нибудь имел столь скудную всем душу, как он, и чтобы кто-нибудь работал Богу с такой холодностью, как его душа, и что такие состояния находят только на тех, которых оставляет Бог, а следовательно, и он оставлен, и оставлен заслуженно. От таких смиренных помыслов порождается вот какое благо: что тот, кто прежде думал о себе, что он – нечто, и нечто очень важное, теперь, по испытании горького врачевства, посланного ему свыше, начинает думать, что он наигрешнейший человек в мире, недостойный даже имени христианина. И поистине, никогда он не пришел бы к такому уничиженному мнению о себе и в такое глубокое смирение, если б не понудили его к тому эти особенные искушения, эта великая скорбь и горечь сердца, которые потому великая милость, Богом оказываемая в этой жизни душе, смиренномудренно Ему себя предающей, чтобы Он, как Ему благоугодно, исцелил ее такими врачевствами, какие один Он совершенно знает и находит необходимым для ее оздоровления и приведения в доброе состояние.

Кроме этого плода, приносимого душе сказанными искушениями через оскудение духовных утешений, бывают от этого и другие многие плоды. Сокрушенный такими внутренними тяготами прилагает все усилия, чтобы прибегать усердно к Богу за взысканием скорой помощи от Него, старательно делает все, почитаемое пригодным к уврачеванию душевной скорби и прогнанию горечи сердца и, чтобы избавиться на будущее время от такого душевного мученичества, полагает твердое намерение идти путем духовной жизни со всем вниманием к движениям сердца, избегая даже тени греха и всякой, даже легкой, неисправности, могущей отдалить его от Бога и Бога от него, каким бы то ни было образом. Таким образом, эта скорбь, которую он считал столь противной его целям и вредительной, бывает после этого для него жалом, позбуждающим искать Бога с большей теплотой и с большим рвением удаляться от всего того, что находит несообразным с волей Божией. Коротко сказать – все скорби и мучения, какие претерпевает душа во время внутренних искушений и оскудения духовных утешений и сладостей, не что другое, как устрояемое любовью Божией очистительное врачевство, которым очищает ее Бог, если она со смирением и терпением переносит их. И, несомненно, они уготовляют таким терпеливым страдальцам венец, стяжеваемый только посредством их, и венец тем более славный, чем болезненнее бывают мучения сердца, претерпеваемые во время их.