Невидимая девушка

Он берет один из сэндвичей. Тунец с майонезом и огурцами. Он терпеть не может тунца и не любит огурцы, а также черный хлеб, который никогда не ест. Он даже не смотрит на другой сэндвич. Оуэн знает: тот тоже ему не понравится.

Он осторожно потягивает обжигающий чай. При мысли о том, что полиция будет обыскивать его спальню и найдет таблетки в ящике для носков, сердце вновь больно екает. Оуэн пытается придумать, что сказать о таблетках, когда их неизбежно найдут. Как он объяснит поведение Брина? Как он объяснит свое знакомство с безумным инцелом, который призывает к массовым изнасилованиям женщин?

Оуэн барабанит пальцами по столешнице и пытается контролировать дыхание. Красный шар паники стремительно летит к нему, угрожая поглотить целиком. Оуэн вновь представляет себе полицейских за стеклом. Ему нельзя психовать, нельзя. Скоро здесь будет Барри. Барри скажет ему, что делать.

Оуэн делает еще один глоток чая, слишком поспешно, чувствует, как тот обжигает ему рот. Оуэн морщится и тихонько чертыхается.

Наконец дверь снова открывается, и инспекторы возвращаются.

– Мы связались с мистером Блэром, – говорит женщина. – Он едет. Мы тем временем, пока ждем его, можем продолжить наш разговор… это поможет вам быстрее вернуться домой. Или вы можете подождать, когда он придет. Вам решать.

Он снова думает о таблетках в ящике с нижним бельем.

– Пожалуй, я подожду, – говорит Оуэн.

35

В тот вечер Роан возвращается с работы рано. И сразу идет в кухню. Кейт отрывает взгляд от экрана своего ноутбука и смотрит на него.

– О! – говорит она. – Ты сегодня рано.

Роан проходит мимо нее, прямо к холодильнику и, даже не сняв куртки, достает вино и наливает себе бокал. Затем поднимает бутылку и спрашивает:

– Хочешь?

Еще даже нет шести часов вечера, но Кейт кивает.

– Как прошел твой день? – спрашивает она.

– Довольно хреново, – говорит Роан, расстегивая куртку и снимая ее. – Чертовски хреново.

Кейт знает: бесполезно ожидать, что он добавит что-то еще. Обычно это означает пациента со склонностью к суициду, или какое-то насилие, или что-то ужасное, связанное с жидкостями организма. Иногда это означает стычку с коллегой или начальником. Что бы это ни было в данном случае, Кейт не спрашивает. Просто поднимает свой бокал, чтобы Роан налил ей вина, и говорит:

– За вечер пятницы.

Роан сухо отвечает на ее жест, достает телефон и начинает что-то прокручивать на экране. Затем поворачивает его к ней.

– Ты видела это?

Она берет телефон, надевает очки для чтения и смотрит на экран.

– О господи!

Это фотография типа из дома напротив. Его рот открыт, видны пломбы в зубах и серый язык. У него на лбу запеклась кровь, волосы жирные и торчат во все стороны. Жутковатый снимок. Заголовок над ним гласит: «Это убийца Сафайр? Мужчина доставлен на допрос после того, как рядом с его домом были обнаружены следы крови и чехол от телефона».

– Ты видела, как это было? – спрашивает Роан.

– Я – нет. Но Джорджия видела.

– Ты слышала про следы крови, которые нашли полицейские?

– Да. Нам сообщил журналист. А кто сказал тебе? – спрашивает она.

– Коллега. Вообще-то многие коллеги. Сегодня об этом только и говорят. Это… черт побери. Это просто какой-то кошмар.

Она вновь смотрит на страницу на телефоне Роана и представляет миллион телефонов в миллионе рук, миллион людей, смотрящих в данный момент в лицо этого человека. Того, который живет через дорогу от нее.

Она читает то, что написано ниже:

«Сегодня, несколько часов назад, Оуэн Пик, 33-летний преподаватель колледжа, был доставлен полицией Северного Лондона для допроса по поводу исчезновения 17-летней Сафайр Мэддокс. Пик, проживающий в Хэмпстеде со своей теткой, Тессой Макдональд, недавно был отстранен от работы преподавателя информатики в колледже Илинга после того, как несколько студенток обвинили его в сексуальных домогательствах. Одна из них, Мейзи Дрисколл, сообщила репортерам, что среди студенток колледжа Пик пользовался репутацией “извращенца”. Она сказала, что на вечеринке в колледже он несколько раз гладил ее по волосам и стряхивал ей на лицо свой пот. В колледже отказались комментировать работу мистера Пика.

Соседи на Хэмпстед-авеню описывают мистера Пика как “странного типа”, “нелюдимого одиночку”, а одна женщина, 25-летняя Нэнси Уэйд, вспоминает, как в ночь исчезновения Сафайр Мэддокс он незадолго до полуночи пристал к ней на улице. Она сказала репортерам: “Мистер Пик намеренно преградил мне дорогу. Когда я попросила его дать мне пройти, он обиделся и словесно оскорбил меня. Я искренне опасалась за мою жизнь”.

73-летний Эрнесто Бьянко, проживающий этажом выше над квартирой Пика и мисс Макдональд, сообщил репортерам, что за последние недели Пика несколько раз допрашивала полиция. По словам мистера Бьянко, ранее полиция навещала мистера Пика в связи с серией серьезных сексуальных посягательств в этом районе, в том числе двух случаев в непосредственной близости от его дома. Никто пока не был найден или обвинен в этих нападениях. По всей видимости, об этих событиях его тоже допросят.