Невидимая горилла. Эксперимент, который раскрыл, почему внимание мешает сосредоточиться, память подводит, а интуиция обманывает

Несмотря на все эти ошибки, даже по прошествии лет участники эксперимента были уверены в точности своего описания, ведь их воспоминания сопровождались таким количеством ярких деталей. Вот она, иллюзия памяти в действии. В ходе последней беседы, состоявшейся после заполнения второго опросника, Найссер и Харш демонстрировали студентам ответы, которые те собственноручно записали в 1986 году. Многих поразили расхождения между оригинальным описанием события и тем, как они его запомнили. И даже глядя на первоначальный отчет, многие участники эксперимента продолжали настаивать на том, что их нынешние «воспоминания» верны, а не осознавали свою оплошность.

Эти яркие детали, сохранившиеся в памяти, часто ошибочны, даже если кажутся нам достоверными. Вспомните, что сказал Нил Рид об инциденте с тренером после того, как увидел видеозапись с тренировки: «Я помню, как между нами оказались другие люди»[92]. Воспоминание может быть настолько четким, что даже документальное подтверждение, свидетельствующее об обратном, не сможет нас переубедить.

Неправдоподобно приятные воспоминания

Еще в период написания этой книги как-то раз мы отмечали вместе День благодарения, и отец Криса, служивший в армии США во время Второй мировой войны, пустился в воспоминания. Он рассказал, как узнал о вторжении гитлеровской Германии в Польшу в 1939 году (он в этот момент был в летнем лагере) и о нападении японских вооруженных сил на Перл-Харбор в 1941-м (они с друзьями слушали по радио трансляцию футбольного матча, которая прервалась экстренным выпуском новостей). Крис спросил у отца, что тот помнит о событиях 11 сентября. Он сказал, что тем утром пытался добраться из Коннектикута в Нью-Йорк и вышел из дома раньше, чем послушал новости. Ему нужно было сделать пересадку в Нью-Хейвене, однако после известий о катастрофе и отмене железнодорожного движения на въезд в город он развернулся. Домой было решено ехать на такси, причем ему удалось договориться на фиксированную стоимость, а не оплату по счетчику. Водитель слушал какое-то шоу, но никто из звонивших в эфир не говорил об утренних событиях. На голове таксиста было что-то вроде тюрбана, и внешне он был похож на араба[93].

Деталь, согласно которой таксист, который вез его утром 11 сентября, был той же национальности или вероисповедания, что и замешанные в нападении террористы, является удивительным совпадением. Мы склонны больше доверять тем воспоминаниям, которые содержат аналогичные детали, а не расплывчатые, обобщенные факты, особенно если эти детали так стройно укладываются в повествование. Не будь Криса в той же компании, Кен Норман спокойно остался бы автором истории про капитана Пикара, не в последнюю очередь благодаря деталям: заказанной «Запеченной Аляске», жаждущим автографа поварам и смущенному менеджеру. Но мы уже узнали, что такие обманчиво яркие детали могут быть предательскими следами искажений и реконструкций, которым подверглись воспоминания, уже сформировавшиеся в памяти. Деталь относительно таксиста могла быть реальной? Разумеется. А мог ли отец Криса сфабриковать историю про его национальность? Вполне. Мог ли он неосознанно смешать в голове два отдельно взятых воспоминания – поездку на такси утром 11 сентября и любую другую, когда за рулем был водитель восточной внешности (что не редкость для жителей Нью-Йорка)? Безусловно. Ирония финального сюжетного поворота добавляет истории убедительности, и именно к этому наша память постоянно стремится и без нашего ведома.

Мы склонны больше доверять тем воспоминаниям, которые содержат аналогичные детали, а не расплывчатые, обобщенные факты, особенно если эти детали так стройно укладываются в повествование.