Невидимая нить. Встреча, которая изменила все

Фрэнку было уже за тридцать лет, когда его компания перевела производство в Канзас. Фрэнк потерял работу. Еще через год он расстался с Мурлен. Он продолжал встречаться с ее детьми, которые относились к нему как к отцу. Более года Тониэтт даже жила у него, но приблизительно тогда же дела Фрэнка начали совсем плохо идти. У него не было работы, и он перебивался случайными заработками. Он быстро поправился на тридцать килограммов, периодически сбрасывал вес, а потом снова набирал. Фрэнк переехал во Флориду для того, чтобы быть ближе к Аннет и общаться с ее детьми и своими племянниками. Он был очень тонким, нежным и ранимым человеком. Если взрослые не замечали или не хотели видеть в нем этих черт, то их ценили дети, с которыми у Фрэнка всегда были отличные отношения.

Когда Фрэнку исполнился сорок один год, он начал сильно кашлять. Аннет говорила, что он простудился, но сам Фрэнк ни на что не жаловался. Но дело было в том, что у него было слишком много лишнего веса, и он очень много курил. Он не следил за своим здоровьем. Казалось, что он махнул на себя рукой, словно его жизнь ничего не стоила. Он лег в больницу для проведения какой-то небольшой операции, и тут врачи обнаружили отравление угарным газом. Врачи сказали, чтобы он оставался в больнице, потому что хотели сделать разные анализы. Фрэнк позвонил из больницы Аннет, а когда та приехала, попросил ее купить ему пиццу.

– Ты с ума сошел! – возмутилась Аннет. – Ты в больнице лежишь, тебе нельзя пиццу!

Когда на следующий день Аннет снова приехала его навестить, Фрэнк уже был с респиратором. У него поднялась температура, и антибиотики не могли ее сбить. Врачи не знали, что происходит с Фрэнком, и так до конца и не были в состоянии сказать, в чем именно заключалась его болезнь. Они брали анализы, Фрэнка консультировали светила от медицины, которые устанавливали все новые и новые диагнозы. Окончательного диагноза так и не появилось. Было ясно только одно – состояние Фрэнка критическое и не улучшается. Я несколько раз прилетала во Флориду, чтобы его увидеть. Помню, что когда я вошла в его палату в первый раз, то была поражена его состоянием. Он был бледным, толстым, сипел и хрипел. Он дышал через респиратор и не мог говорить. Я вернулась домой, потому что ничем не могла ему помочь, а Аннет навещала его два раза в день на протяжении последующих шести недель.

Однажды ночью Аннет позвонила мне и попросила приехать.

– Пожалуйста, приезжай, – говорила она. – Я одна здесь просто не выдержу.

Утром я заказала билеты на самолет, и перед посадкой в аэропорту мне на мобильный позвонила Аннет.

– Фрэнк умер, – сказала сестра.

Мне было очень горько. Для всех нас его смерть стала страшным ударом. Больше всех винила себя Аннет. Она говорила, что Фрэнк специально переехал во Флориду, чтобы быть к ней поближе, а она не уследила за ним и так мало сделала, чтобы сохранить ему жизнь. Она посещала его в больнице так часто, как могла, но все равно ей казалось, что она могла бы сделать для брата больше. Она винила себя в том, что не предавала серьезного значения кашлю Фрэнка. Ей казалось, что она его подвела. Я не считаю, что это так.

На похоронах Фрэнка Стивен сказал речь. Он говорил, что Аннет не должна себя винить в том, что произошло. Все мы чувствовали свою вину, потому что в свое время именно Фрэнк принял на себя основную тяжесть отцовского гнева и переживал от него страшные издевательства. Все мы считали, что благодаря этому нам жить было легче.

Врачи так и не смогли определить причину смерти Фрэнка. У него отказали все важнейшие органы: сердце и легкие. У Фрэнка просто исчезло желание жить. Что-то в нем сломалось, и ему так и не удалось в этой жизни за что-либо зацепиться и найти себе место. Самым страшным было то, что Фрэнк в глубине души не считал себя достойным быть счастливым. Он думал, что он хуже всех остальных людей. Иногда мы, его братья и сестры, вспоминаем о Фрэнке и о смешных и трогательных моментах его короткой жизни. Мы вспоминаем о том, что он больше всего на свете гордился своим светло-синим «Фольксвагеном», который он купил за 7400 долларов, когда компания сняла модель «Жук» с производства. Мы вспоминаем, как он любил бейсбольные команды, а также как Стивен отправлял ему по почте результаты матчей, когда Фрэнк служил на флоте, и как ему нравились «Битлз», и как он в детстве включал на максимальную громкость магнитофон и пел их песни.

Стивен вспоминает один случай, произошедший в пятом классе, когда ему было десять лет. В один прекрасный день его по громкоговорителю вызвали в кабинет директора. Когда он пришел в кабинет, то в приемной сидел девятнадцатилетний Фрэнк с суровым выражением на лице.

– Ты попал, парень, – заявил он Стивену. – Родители на тебя страшно разозлятся.

Стивен сел с Фрэнком в автомобиль. Когда Фрэнк выехал на автостраду в сторону, противоположную нашему дому, Стивен спросил:

– А куда мы едем?

– Не торопи события, – ответил ему Фрэнк.