Читаем Невидимая птица полностью

Кто же из нас не писал завещания(несколько слов в назиданье другим),кто не обдумывал сцены прощанияс жизнью немилою… с ней – или с ним?Все оказалось гораздо банальнее,не романтический выдался век.Не отправляется в плаванье дальнее,не умирает легко человек.Годы идут, забываем войну.Старость подходит, а хочется жить –пусть безнадежно, но только любить…Или уехать в чужую страну,слышать вокруг незнакомый язык.Счастье, удача – всегда впереди,к переселению – кто не привык…Но почему замирает в груди сердце?Как будто бы ночью пасхальнойв церкви холодный подул ветерок…Дрогнул и вспышкою вспыхнул прощальнойтонкой свечи огонек.<p><strong>«Для большинства уже давно…»</strong></p>Для большинства уже давноРоссия – одноцветное пятнона пестрой карте двух материков.Язык, который можно изучатьв числе второстепенных языков.И песни (милые – их пела мать).Для некоторых в слове этомМечта нетленная, как первая любовь(в деревне, тем последним летомдо первой мировой войныи революции). Своя, чужая кровь –и, может быть, сознание вины.Для нас Россия: сумрак, детство,как сказка, жуткое, тревожное, как звонколоколов невидимых церквей…Растраченное дедово наследство,необъяснимый вещий сон.И все-таки… всей сущностью своейнам так близка судьба ее поэта –трагическая, как она сама,как смысл молитвы, как слова заветаили проклятия…Как не сойти с ума?<p><strong>«Эта Пасха почти настоящей была…»</strong></p>Эта Пасха почти настоящей была.Как бывает у добрых людей,дети красили яйца. За несколько днейзолотые пеклись куличи…И доверчиво таял весь мир от теплажелтым воском пасхальной свечи.И казалось, что купол церковный высок,что понятны слова литургии.И хотелось так верить, как верят другие…Если правда, что путь наш, как вечность, далек,то разлука, как жизнь, коротка…А тоска по тебе – как живой стебелекоблетевшего за ночь цветка.<p><strong>МАЙ</strong></p><p><strong>«Еще как будто не стемнело…»</strong></p>Еще как будто не стемнело,но неба цвет уже не тот.Лицо приподнято несмело,полуоткрыт по-детски рот.Деревья городского садасинеют легкою листвой…Не в этой встрече ли наградаза романтизм печальный твой?В заботе о чужой весненеопытной, нетерпеливой…Ждать, чтобы высоко в окнезажегся свет. Брести потомпоходкою неторопливой,с газетой, свернутым зонтом,под майским шелковым дождем.<p><strong>«Бесхитростней песен народных…»</strong></p>
Перейти на страницу:

Все книги серии Серебряный пепел

Похожие книги

История Петербурга в преданиях и легендах
История Петербурга в преданиях и легендах

Перед вами история Санкт-Петербурга в том виде, как её отразил городской фольклор. История в каком-то смысле «параллельная» официальной. Конечно же в ней по-другому расставлены акценты. Иногда на первый план выдвинуты события не столь уж важные для судьбы города, но ярко запечатлевшиеся в сознании и памяти его жителей…Изложенные в книге легенды, предания и исторические анекдоты – неотъемлемая часть истории города на Неве. Истории собраны не только действительные, но и вымышленные. Более того, иногда из-за прихотливости повествования трудно даже понять, где проходит граница между исторической реальностью, легендой и авторской версией событий.Количество легенд и преданий, сохранённых в памяти петербуржцев, уже сегодня поражает воображение. Кажется, нет такого факта в истории города, который не нашёл бы отражения в фольклоре. А если учесть, что плотность событий, приходящихся на каждую календарную дату, в Петербурге продолжает оставаться невероятно высокой, то можно с уверенностью сказать, что параллельная история, которую пишет петербургский городской фольклор, будет продолжаться столь долго, сколь долго стоять на земле граду Петрову. Нам остаётся только внимательно вслушиваться в его голос, пристально всматриваться в его тексты и сосредоточенно вчитываться в его оценки и комментарии.

Наум Александрович Синдаловский

Литературоведение
Повседневная жизнь русских литературных героев. XVIII — первая треть XIX века
Повседневная жизнь русских литературных героев. XVIII — первая треть XIX века

Так уж получилось, что именно по текстам классических произведений нашей литературы мы представляем себе жизнь русского XVIII и XIX веков. Справедливо ли это? Во многом, наверное, да: ведь следы героев художественных произведений, отпечатавшиеся на поверхности прошлого, нередко оказываются глубже, чем у реально живших людей. К тому же у многих вроде бы вымышленных персонажей имелись вполне конкретные исторические прототипы, поделившиеся с ними какими-то чертами своего характера или эпизодами биографии. Но каждый из авторов создавал свою реальность, лишь отталкиваясь от окружающего его мира. За прошедшие же столетия мир этот перевернулся и очень многое из того, что писалось или о чем умалчивалось авторами прошлого, ныне непонятно: смыслы ускользают, и восстановить их чрезвычайно трудно.Так можно ли вообще рассказать о повседневной жизни людей, которых… никогда не существовало? Автор настоящей книги — известная исследовательница истории Российской империи — утверждает, что да, можно. И по ходу проведенного ею увлекательного расследования перед взором читателя возникает удивительный мир, в котором находится место как для политиков и государственных деятелей различных эпох — от Петра Панина и Екатерины Великой до А. X. Бенкендорфа и императора Николая Первого, так и для героев знакомых всем с детства произведений: фонвизинского «Недоросля» и Бедной Лизы, Чацкого и Софьи, Молчалина и Скалозуба, Дубровского и Троекурова, Татьяны Лариной и персонажей гоголевского «Ревизора».знак информационной продукции 16+

Ольга Игоревна Елисеева

История / Литературоведение / Образование и наука