Невидимая река

Я опустился на сиденье. Доза действовала расслабляюще. Сейчас мне уже все было до лампочки: пусть Джона обращают, меня арестовывают — гори оно синим пламенем.

В три часа утра мы прибыли в Денвер. Дэвид Рэдхорс вернулся и пожелал нам приятного путешествия. Я пожелал ему удачи в поимке преступников. Без лишних слов он распрощался с нами. Получается, его появление было все-таки случайным. Он не следил за нами, а если и следил, то решил, что мы не тянем на убийц. Хотя мне он показался неплохим полицейским. Я надеялся, что нам повезет и он не сложит два и два. Большинство полицейских — совершеннейшие тупицы, но этот Рэдхорс, конечно, к ним не относился. Я чувствовал облегчение, глядя, как он уходит, и потому был по-настоящему потрясен, когда через двадцать минут увидел, что он возвращается.

А, черт, все-таки сложил, пришел за нами, подумал я, схватил Джона за плечо и стал поднимать его. Мы могли бы еще выбежать из поезда, затеряться на улицах Денвера. Кто знает, может, Рэдхорс не успел оцепить станцию.

— Джон, нам надо уходить.

Я поставил было его на ноги, но было уже поздно. Дэвид Рэдхорс приближался к нам.

Я сделал глубокий вдох и изготовился драться или спасаться. Главное — без паники.

— Парни, я тут подумал… У вас же нет спальников, а поезд простоит здесь всю ночь — впереди серьезная авария на путях. Проезд перекрыт. Никто не пострадал, но, насколько я знаю «Амтрэк», до утра вам никто ничего не скажет, и поезд простоит здесь еще до полудня завтрашнего дня.

— Черт! — выругался я.

— Хотите, посоветую вам одну гостиницу? — предложил Рэдхорс.

— Да, конечно!

— «Холберн-он-Шерман», всегда есть комнаты, даже в такие часы.

— Спасибо, прямо сейчас туда и наведаемся.

— О'кей, рад был встрече.

Я пожал его руку, и он направился к дверям, вышел и пошел вдоль путей. Теперь я действительно успокоился: он решил, что мы не представляем опасности.

— Что делать будем, Алекс? — спросил Джон.

— Для начала слезем с поезда, — прошептал я.

Чуть позже…

Четыре утра.

Мертвое время в мертвом городе. Проституток с Колфакс-авеню как ветром сдуло, их патроны покинули бары. Сороки и вороны перекрикивались в лабиринтах переулков и пустынных тупиков. Над стадионом горели огни, но игра уж сто лет как закончилась.

К черту «Холберн»! Только не туда. Вместо этого мы пошли в наше прежнее место, но тамошний кретин запросил с нас деньги за неделю вперед, что было странно и навело нас на мысль, будто он счел, что у нас неприятности. Мне это не понравилось, и я решительно отказался.

После того как я втолковал Джону, в чем дело, он глянул в «Лонли плэнет» и выбрал молодежный хостел на Семнадцатой улице. По дороге туда мы встретили разносчика «Денвер пост». Я отдал четверть доллара, нашел репортаж на третьей странице.

Сегодня, упав с четвертого этажа жилого комплекса Маунтин-Вью, что в Чисмен-парке, насмерть разбился человек. Очевидцы сообщают, что жертва пыталась оказать сопротивление нападавшим. «За последний месяц в этом здании было совершено два взлома», — заявил Джин Симмонс, сосед. Полиция разыскивает двух светлокожих молодых людей испанской наружности лет двадцати-тридцати. Офицер полицейского управления Денвера уверяет, что своим выстрелом серьезно ранил одного из нападавших.

Я прочел и отложил газету. Первым делом надо было успокоить Джона:

— Джон, ты можешь расслабиться, всего дюжина очевидцев, только трое из них полицейские, и все, что им известно о нас, — это наши вспотевшие спины. Господи боже! Неужели нам удалось провести этого долдона в армейской футболке — шутка с испанским сработала!

Он ухмыльнулся:

— Да. Типичный случай. Все видят только то, что хотят видеть. Гребаные расисты. Ксенофобы. Все взломщики — латиносы! Как же иначе!

Я кивнул. Мы все еще были на крючке, но наша уловка, похоже, сработала. Возможно, поэтому Рэдхорс и передумал. Само собой, я не стал говорить Джону, что порой копы хитрят, на самом деле обладая информацией. Как бы то ни было, моему приятелю вроде бы стало поспокойнее.

Утомительная дорога. Молодежный хостел. Вентиляторы на потолках. Неутомимые молодые шведы, флиртующие с молоденькими немками. Чисто, мило, гостеприимно. Джон падает в кресло, я подхожу к стойке.

Служитель за стойкой, лысый парень, весь мокрый, в белой домашней рубашке, начинает сказку про белого бычка: «В гостинице нет мест, все занято».

— Послушайте, мы в безвыходном положении, — начинаю я.

— Куча мотелей на Колфаксе неподалеку от аэропорта.

— Далеко?

— Три-четыре мили, точно не знаю.

— А поближе нет? — взмолился я.

Он с минуту смотрел на меня.

— Вы откуда? Что это за акцент? — неожиданно спросил он.