Невидимая Россия

— Свидания запрещены потому, что заграницей поднята кампания о применении рабского труда на лесозаготовках и об экспортном демпинге. Ждут какую-то комиссию. Я вырвался сюда чинить электричество. Ночью буду работать на стадионе у вокзала. Между стадионом, лагерем и кладбищем куча камней — с 11 ч. вечера жди меня там, спрячься между камнями. Алеша здоров, но работает в лагере за проволокой. Теперь иди и старайся, чтобы тебя никто не видел.

Григорий крепко поцеловал Леночку, нежно взял за плечи и легонько вытолкал из сеней на двор. Леночка, ничего еще толком не понимая, быстро выбежала на улицу и медленно, как пьяная, пошла к дому.

Весь день прошел в напряженном ожидании. Леночка не могла простить себе, что не передала Григорию ни денег, ни посылку, ни крестиков. Вспоминая о крестиках, Леночка вспомнила об Алеше. Его она любила больше, чем старшего брата: он был моложе, беспомощнее и, следовательно, несчастнее, а главное, он был понятнее и ближе. Отправляясь в дорогу, Леночка мысленно представляла себе свидание именно с Алексеем. Как же теперь быть с крестиками? Леночка была совершенно уверена, что после всего происшедшего Алеша поймет ее и обрадуется крестикам. А Григорий? Григорий такой гордый, недоступный. Он тоже возьмет крестики, но может отнестись к ним, как к ненужным побрякушкам, а это было бы теперь так тяжело для Леночки.

Проволновавшись весь день, под вечер Леночка не выдержала одиночества, вышла на улицу и решила еще раз встретить колонну заключенных на обратном пути в лагерь и заранее найти место будущего свидания.

Выйдя за город, она увидела влево от лагерных бараков необычайно густую для севера сосновую рощу. Она решила, что это и должно быть кладбище, и не ошиблась. Леночка плохо знала искусство и мало ценила старину, но на ее напряженные нервы поморское кладбище произвело впечатление ошеломляющее: густо заросшие травой могилы были беспорядочно разбросаны под хмурыми соснами. Роща сама по себе напоминала древне-славянское капище. Но что больше всего потрясло Леночку — это кресты: целая мощная и величественная симфония из крестов. Они были деревянные, древние, с резными кровлями, почерневшие от времени и поросшие зеленоватым мхом. На многих больших деревянных крестах были набиты маленькие, медные, тоже позеленевшие, дремучие… Беспорядочность планировки могил еще более увеличивалась тем, что большинство крестов наклонилось, некоторые уже упали, но во всём этом хаосе была какая-то внутренняя гармония, суровая и вечная. Леночке вдруг почему-то стало стыдно своего волнения, своего беспокойства и даже горя. Она опять почувствовала себя маленькой и ничтожной, но это не было ощущение ничтожества дождевого червя, вдруг почувствовавшего занесенную над собой ногу в кованом сапоге — нет, в этом ощущении было что-то успокаивающее, возвышенное. Леночка долго стояла не двигаясь, затем медленно пересекла кладбище и вышла в поле. Там, в полверсте от кладбища, в направлении к баракам, четко выделялась куча голых серых камней.

Уже в городе Леночка встретила колонну, но место встречи оказалось неудачным: она была единственной прохожей и конвоиры заставили ее свернуть в переулок. Издали Леночка видела только пыль и серую однообразную толпу. Опять волнение и беспокойство овладели девушкой, она постояла и опять вышла за город. Позднее северное солнце село. Пустыня дышала сыростью, поднимался туман, мешавшийся с пылью только что прошедшей колонны. Безнадежным мрачным отчаянием веяло от этого чужого и враждебного поля.

Зачем столько страданий, зачем столько усилий? Всё напрасно, всё умрет, всё кончится… — подумала Леночка. Захотелось пропасть, сгинуть…

Вдруг из сумерек и тумана на дороге возникла группа людей. Их было человек двадцать. Двигались они медленно, размеренно, важно.

Откуда они, почему их не было видно раньше?

Люди приближались, и чем ближе подходили, тем больше росло удивление Леночки. Это были старики с длинными белыми бородами, в меховых шапках, в широких, до земли длинных шубах нараспашку, с посохами в руках. Скоро стали видны их лица, такие же величаво спокойные, как походка, как всё обличье. Выражение лиц было сосредоточенное и строгое, но это не была холодная строгость кладбища, так поразившая днем Леночку. В них было что-то родное, теплое, радостное.

Где я их видела? Я же их видела где-то! Да, еще маленькой девочкой… с мамой… в церкви.

Запах ладана, освещенный храм, сияющее облачение, открытые царские врата…

Как это называется?… Великий выход, — почему-то решила Леночка. Старики поравнялись с девушкой. Один из них ласково посмотрел на нее. Глаза были глубокие, немного выцветшие, брови густые, нависшие.

— Куда вы, дедушка? — спросила Леночка.

— На дежурство, милая. Сторожа мы, ночные сторожа, заключенные.

— Что ты, попов, что ли не видела? — раздался грубый окрик конвоира, и серая шинель с винтовкой наперевес выросла между стариками и девушкой.