Невидимая рука… банков

Операции по поддержке доллара срабатывали только до ноября 1967 года, пока не сломалось слабое звено в Бреттон-Вудской цепочке – британский фунт.

Великобритания была вторым столпом послевоенной системы Бреттон-Вуда со своими бывшими колониями в Африке, Азии и прочих регионах, которые для удобства держали золотовалютные резервы в британском фунте стерлингов в банках Лондона. Несмотря на слабость британской индустриальной экономики (ее технологии устаревали по сравнению с Западной Германией или Францией), значение Великобритании, как финансового посредника, помогло сделать лондонский Сити вторым в мире важнейшим центром капиталов после Нью-Йорка. Британские банкиры просто пытались вернуть Лондону то значение, которое он имел перед войной.

Это не сработало. Британские банки, как и их нью-йоркские кузены, предпочитали вкладывать свои средства за границей в ущерб внутренней британской промышленности, все более слабеющим британской торговле и платежному балансу, ставя под угрозу паритет фунта стерлингов против доллара, который был установлен после девальвации 1949 года. Прибыли на капитал, вкладываемый в европейские отрасли промышленности, составляли 12–14 процентов, в два с лишним раза превышая доходность внутренних американских или британских инвестиций в индустрию.

К середине 1960-х годов, после того, как Великобритания в попытках стабилизировать свою валюту была вынуждена привлечь две большие ссуды Международного валютного фонда, иностранные держатели фунтов стерлингов, опасаясь неизбежного, начали серьезные изъятия депозитов из британских банков и перевод стерлингов в золото или другие валюты, наращивая давление на фунт стерлингов. Поскольку частным финансовым спекулянтам не давали продавать стерлинг и покупать золото, они вместо этого скупали доллары, создавая иллюзию усиления британской валюты. На деле фунт стерлингов оказался слабым звеном во всей послевоенной долларовой Бреттон-Вудской системе. Как только фунт обесценился, внимание немедленно сосредоточилось на глубинной уязвимости доллара США.

Французская муха в британской мутной воде

Когда Линдон Джонсон решил существенно увеличить американское участие в боевых действиях во Вьетнамской войне, все более расширяя брешь в американском платежном балансе, в феврале 1965 года французский президент Шарль де Голль произнес речь с резкой критикой международной валютной системы и нежелания США обесценить доллар против золота, чтобы золотой обмен стал соответствовать реальности.

Де Голль вполне справедливо обвинял американских высших чиновников в, по существу, экспорте американской инфляции в Европу, что позволяло финансировать и войну во Вьетнаме, и программу внутренней политики – так называемую джонсоновскую программу «пушки и масло» – просто за счет печати большего количества долларов, за которыми не стояло достаточно золота. Де Голль, вопреки британским и американским возражениям, призывал вернуться к реальному золотому стандарту, который вынудит страны проводить правильную экономическую политику для исправления растущего дефицита в своих платежных балансах[173].

Утечка золота из Великобритании и США только возрастала. В марте 1965 года по настоянию нью-йоркских и других финансовых групп Конгресс принял закон, отменяющий Монетарный акт 1945 года, по которому Федеральная резервная система была обязана держать обеспеченными золотом или застрахованными 25 процентов от полных резервов не только для банкнот ФРС в обращении, но также и для депозитов банков – членов ФРС. Запасы золота Федеральной резервной системы таяли и почти достигли этого 25-процентного порога. Американское положение в качестве оплота послевоенного золотого обменного Бреттон-Вудского стандарта к середине 1960-х значительно пошатнулось.

В 1949 году Соединенные Штаты держали официальный золотой запас на уровне приблизительно 23 миллиардов долларов против 41 миллиарда в целом на депозитах Федеральной резервной системы и банкнот в обращении, то есть золотом были обеспечены примерно 57 процентов. К началу 1965 года золотые запасы уменьшились до 15 миллиардов долларов, в то время как депозиты и банкноты в обращении возросли до 55 миллиардов, золотое покрытие теперь составляло только 27 процентов.

Единственной мухой в денежно-кредитной мутной воде аннулирования принудительного 25-процентного американского золотого покрытия был тот факт, что Бреттон-Вуд установил доллар США не просто как национальную валюту, но и как основание для всей мировой платежной системы[174]. Весь торговый мир принимал доллары США вместо золота, базируясь на представлении, что доллар твердо поддерживается золотом, на которое они могут этот доллар обменять при необходимости. К концу 1960-х годов Франция, Германия, Италия, Бельгия, Нидерланды и Швейцария устойчиво накапливали золото в результате своих положительных торговых балансов.