Невидимая рука… банков

Крупная страховая компания «AIG», чей основатель Хэнк Гринберг несколькими годами ранее был обвинен в грубых подтасовках в финансовых книгах компании, получил чрезвычайный правительственный кредит в десять миллиардов долларов. Одновременно правительство, по сути, национализировало две огромные национальные частные ипотечные страховые компании «Fannie Mae» и «Freddie Mac»[221]. Глава ФРС Бен Бернанке встретился за закрытыми дверями с президентом Федерального резервного банка Нью-Йорка Тимоти Гайтнером (впоследствии ставшим министром финансов Барака Обамы) и бывшим исполнительным директором «Goldman Sachs» Генри Полсоном. Они приняли роковое решение позволить четвертому по величине инвестиционному банку Уолл-Стрит «Lehman Brothers», учреждению с 153-летней историей, обанкротиться.

Финансовые рынки от Токио до Лондона и Франкфурта запаниковали, так как внезапно осознали, что теперь стала сомнительной основная линия, указывающая, какие из финансовых институтов США являются «слишком большими, чтобы упасть». Отныне ни один банк в мире не мог быть уверен, что его партнер в Нью-Йорке устоит, а если устоит, то получит поддержку правительства США. Гораздо меньший инвестиционный банк «Bear Stearns» был спасен деньгами ФРС всего несколькими месяцами ранее. Логика была не очевидна. Еще бы, именно в этом и состояла подоплека решений Полсона.

Финансовый кризис 2008

Как только просочилась новость о решении по поводу «Lehman Brothers», в течение нескольких часов рынки рухнули по всему миру. То, что до этого момента было в основном кризисом в меньшем сегменте американской субстандартной ипотечной секьюритизации стоимостью примерно 800 миллиардов долларов, внезапно превратилось в глобальный системный кризис, в течение которого банки внимательно изучали каждый актив, который они собирались принять от других банков. Глобальный кризис доверия разразился по той простой причине, что в самом разгаре крупного кризиса правительство США и частная ФРС решили позволить крупному банку упасть. Очевидно, они это сделали, полностью осознавая последствия.

В течение нескольких секунд после объявления, что «Lehman Brothers» не получит спасительной поддержки (как это было сделано в случае с «Bear Stearns»), стало ясно, что внезапно финансовая политика США, доктрина «слишком большой, чтобы упасть», политика страхования, на которую опирались банки во всем мире начиная с кризиса 1980-х годов, отныне не являются основой для расчета рисков в сделках с другими банками и особенно с банками США.

Крах Lehman Brothers, кризис 2008 г.

Если бы министр финансов Генри Полсон, Гайтнер и Бернанке из ФРС приняли решение спасти «Lehman Brothers» вместо «Bear Stearns», возможно, воздействие было бы значительно меньше. По крайней мере банкиры во всем мире были бы уверены, что у правительства США существует последовательная политика чрезвычайного спасения – какие банки «слишком большие, чтобы упасть».

Даже бывший председатель «Goldman Sachs» губернатор Нью-Джерси Джон Корзин выступил с нападками на своего бывшего партнера по «Goldman Sachs» Полсона за его «непоследовательность» и содействие панике на рынках созданием неопределенности[222].

Единственное правдоподобное объяснение шоковому банкротству «Lehman Brothers» состояло в том, что Уолл-Стрит и Министерство финансов США отчаянно нуждались в событии, которое напугает Конгресс, и последний выдаст Полсону карт-бланш на чрезвычайное спасение его дружков с Уолл-Стрит. В сентябре оставалось всего два месяца до президентских выборов, и Конгресс был не склонен утверждать политически взрывоопасный план спасения крупных банков за счет налогоплательщиков, большинство из которых считали, что именно эти банки являются причиной кризиса. Банкротство «Lehman Brothers» привело финансовый мир на грань глобальной катастрофы. А также привлекло внимание Конгресса.

23 сентября Полсон объявил о создании чрезвычайного фонда для спасения банков с симпатичным названием ТАРП, или Программа освобождения от проблемных активов[223]. Как потом убедилась общественность, кто и сколько получил по этой программе, оставалось тайной и при Полсоне, и при его преемнике от демократов Гайтнере.

Представляя в Конгрессе запрос на чрезвычайные меры спасения, Полсон и Бернанке сообщили только о том, что ТАРП будет стоить 700 миллиардов долларов. Они произвели наспех состряпанный двухстраничный проект закона, в котором ни слова не говорилось о каких-либо ограничениях на использование этих денег или подотчетности надзорному органу. В этот момент всему миру стало ясно, что американские власти потеряли контроль. В такой атмосфере ни один банк больше не осмеливался доверять какому-либо другому международному банку[224].