Невидимая сила. Как работает американская дипломатия

Полтора года, прошедшие между 11 сентября и вторжением в Ирак, стали одним из исторических переходных периодов, которые легче оценить сегодня, чем в то полное неопределенности и эмоций время. Если бы мы избежали провала в Ираке и использовали мощь и устремления Америки более мудро, это в большей степени отвечало бы интересам и ценностям США. Для этого требовалось задействовать в Ираке истинную дипломатию принуждения, а не ту, которую мы использовали на самом деле и в которой было слишком много принуждения и слишком мало дипломатии. Кроме того, требовались терпение и готовность разделить бремя наших усилий – как на этапе планирования, так и в процессе реализации – с мировым сообществом. Но мы сделали выбор в пользу немедленного выполнения односторонних намерений и грубой силы, лишь в малой степени разделив свои усилия с другими. У нас не было ни возможностей, ни воображения, чтобы перестроить Ближний Восток, независимо от того, свергли бы мы Саддама или нет. Но зато мы могли сделать и без того погруженный в хаос регион еще более сложным и хаотичным, заодно ослабив свою роль и влияние. И мы это сделали.

6 Разногласия с Путиным: попытки избежать столкновения с Россией

Владимир Путин всегда умел преподносить тактические сюрпризы. Не разочаровал он нас и на этот раз. Мы сидели в отеле неподалеку от Красной площади и ждали приглашения в Кремль. Прекрасно зная, что Путин любит ставить партнера в неловкое положение, госсекретарь Конди Райс была совершенно спокойна и лишь немного удивилась, когда пошел второй час ожидания. Ее помощники нервно бродили вокруг, то и дело поглядывая на часы. Но госсекретарь, будучи истинным профессионалом, безмятежно смотрела какую-то передачу по российскому спортивному каналу. Она знала, что Путин непременно устроит какую-нибудь накладку. И действительно, когда прошло уже больше двух часов, нам позвонили и сказали, что он отбыл из Кремля. Мы должны были 40 минут ехать до его подмосковной резиденции в Барвихе. Сотрудники службы безопасности дипломатических представительств не любили подобные сюрпризы, но делать было нечего. Госсекретарь лишь пожала плечами:

– Должны?

Мы прибыли в Барвиху. Помощник президента проводил нас в щедро выделенный для встречи обеденный зал. За огромным прямоугольным столом, во главе которого восседал Путин, расположился Совет безопасности Российской Федерации почти в полном составе. Сардонически усмехнувшись уголком рта, Путин сказал, что, будучи специалистом по истории России, Кондолиза Райс, несомненно, оценила эту картину. Она видела перед собой современное Политбюро, приближенных нового российского царя. Момент был непростой, как и сам Путин. Россия вернулась в прошлое.

Путин поприветствовал госсекретаря и объяснил, что гости собрались по случаю празднования сразу двух дней рождения – Игоря Иванова, бывшего министра иностранных дел, а ныне секретаря Совета безопасности, которому исполнился 61 год, и Дмитрия Медведева, первого заместителя председателя правительства, которому исполнился 41 год. За столом было весело, присутствующие то и дело предлагали тосты. Пили водку и, несмотря на запрет, грузинское вино из особых запасов, которым угощал Иванов. Россия недавно наложила эмбарго на ввоз многих грузинских продуктов, в том числе и вина, но Иванову, мать которого жила в Тбилиси, царь, видимо, сделал поблажку.

Райс сидела напротив Путина, сохраняя полное самообладание. Путин забавлялся, подначивая и подкалывая ее. Он задавал провокационные вопросы о войне в Ираке и заключенных в Гуантанамо, поднимал другие неприятные темы. Сергей Иванов, очень обходительный министр обороны, в какой-то момент выдал несколько едких комментариев об Украине, где радужные ожидания после «оранжевой революции» 2004 г. быстро сходили на нет.

– Ну, и как теперь чувствует себя ваш светоч демократии? – спросил он.

После обеда Путин пригласил госсекретаря Райс в гостиную для приватной беседы. Мы с министром иностранных дел Сергеем Лавровым присоединились к ним, устроившись перед камином. Путин и Райс перешли к делу. Райс задала несколько вопросов о переговорах, которые Россия вела в связи с вступлением в ВТО. Путин продемонстрировал знание скучных подробностей импорта мяса птицы и стандартов качества продовольствия, но было видно, что ему это неинтересно. Его настроение резко изменилось, когда госсекретарь заговорила о Грузии, призвав русских не допустить эскалации конфликта с президентом Михаилом Саакашвили в связи с вопросом о статусе Абхазии и Южной Осетии. Встав перед камином, Путин погрозил ей пальцем и запальчиво сказал:

– Если Саакашвили применит в Южной Осетии силу – а мы убеждены, что он собирается это сделать, – это будет серьезной ошибкой, и больше всех пострадают сами грузины. Если он хочет войны, он ее получит.