Невидимая сила. Как работает американская дипломатия

На следующее утро Обама отправился на встречу с Путиным на его подмосковную дачу в Ново-Огарево. Вместе с ним на «Звере» – огромном, доставленном в Россию по воздуху бронированном лимузине, предназначенном для безопасного передвижения президента во время зарубежных поездок, – отправились Джим Джонс, Майк Макфол и я. Мы с Майком сидели напротив президента и в основном говорили о предстоящей встрече и о том, как найти подход к Путину. Я описал несколько своих встреч с ним за эти годы и высказал предположение, что ему не понравится, если Обама будет говорить долго, учитывая, что он вообще не любит долгих выступлений и к тому же считает себя старшим по возрасту и более опытным лидером. Почему бы сразу же не спросить российского премьера, чтó в российско-американских отношениях в течение последних 10 лет, по его мнению, шло правильно, а чтó – нет? Путин любит, когда спрашивают его мнение, и, разумеется, не постесняется его высказать. Я предположил, что, дав ему такую возможность, мы, возможно, сможем сразу задать правильный тон встречи. Президент кивнул.

В ответ на вопрос Обамы, заданный в начале встречи, последовал ни много ни мало 50-минутный монолог Путина, полный обид, колкостей и ехидных комментариев. Я задумался о том, правильный ли совет дал нашему президенту, и засомневался, есть ли у меня будущее в его администрации. Встреча, как предполагалось, должна была продолжаться всего час, и Путин уже проговорил бóльшую часть времени. Он принимал нас в роскошной обстановке, под навесом в изысканном внутреннем дворике. Официанты, одетые в костюмы XVIII в., подавали бесчисленное множество блюд. Я пил только кофе и слушал знакомый скорбный перечень претензий: Джордж Буш – младший, который так нравился Путину, видя намерения российского президента построить прочные отношения после событий 11 сентября 2001 г., не пошел ему навстречу, а администрация США напортачила в Ираке и организовала цветные революции на Украине и в Грузии. Иранская угроза беспокоила его меньше, чем Медведева, зато о ПРО и о воображаемом нежелании администрации Джорджа Буша – младшего прислушиваться к его мнению он высказывался со жгучей обидой. Путин держался не очень учтиво, иногда выражался грубо и в целом демонстрировал персональное пренебрежение работой с американцами. Он попробовал сотрудничать с Джорджем Бушем – младшим. Не получилось. Зачем пытаться еще раз?

Обама терпеливо выслушал Путина, а затем изложил свое послание, подчеркнув свое твердое намерение «перезагрузить» отношения с Россией. О разногласиях он говорил по существу, не пытаясь сгладить глубокие противоречия, вызванные действиями России в Грузии. Он сказал, что не в наших интересах позволить разногласиям не дать нам увидеть те области, в которых могло бы развиваться взаимовыгодное сотрудничество и в которых американо-российское влияние способствовало бы поддержанию мирового порядка. Он пояснил, что мы должны попытаться двигаться в этом направлении, опираясь на прагматический подход. В конце концов, мы накопили достаточный опыт, опробовав альтернативные подходы – и питая слишком завышенные ожидания, и отступая на знакомые позиции противостояния, но ни то ни другое не привело к ощутимым результатам. Обама, судя по всему, не убедил Путина, но российский премьер признал, что пробовать действительно имело смысл.

– Эти вопросы теперь входят в компетенцию Дмитрия, – заметил он небрежно. – Я поддерживаю его.

Беседа Путина и Обамы продлилась на два часа дольше, чем планировалось, но она стоила нервов, потраченных теми, кто отвечал за графики американского президента и российского премьера. Когда мы возвращались в Москву, Обама сказал, что его не удивила способность Путина «вентилировать вопросы», и признал, что проблема заключалась в том, чтобы «оставаться на связи с этим парнем, не подрывая позиций Медведева». Это оказалось намного труднее, чем нам казалось вначале. Путин отказался от предложения возглавить вместе с вице-президентом Байденом новую двустороннюю Российско-американскую президентскую комиссию – уровень вице-президентов его явно не устраивал. С нашей стороны звучали и другие предложения – например, возглавить российскую деловую делегацию, которая должна была посетить США, что дало бы ему возможность приехать в Вашингтон, – но он не принял ни одного из них. Должность, не соответствующая реальному положению, в сочетании с природной недоверчивостью не позволила Путину активно участвовать в усилиях в области «перезагрузки». Это было слабое звено, препятствие, которое мы так и не смогли устранить. К тому времени, как Путин и Обама три года спустя встретились снова, «перезагрузка» фактически заглохла.