Невидимая сила. Как работает американская дипломатия

На начальном этапе пребывания Клинтона у власти ему хватало забот внутри страны, и он не хотел рисковать потерей значительной части американского дипломатического влияния на Балканах, поскольку распад Югославии в начале 1990-х гг. привел к эскалации кровопролитных столкновений на этнической почве в Боснии между мусульманским большинством и боснийско-сербским меньшинством, вооружаемым и поддерживаемым новым правительством Сербии в Белграде. В 1994–1995 гг. конфликт уже требовал больше внимания и усилий со стороны администрации Клинтона на самом высоком уровне, чем какая-либо другая внешнеполитическая проблема. Военно-воздушные силы НАТО постепенно наращивали свое присутствие в зоне конфликта, чтобы обеспечить защиту мирного мусульманского населения, особенно после резни в Сребренице в июле 1995 г., когда погибли около 8000 мусульман, и жестокого минометного обстрела центрального рынка в Сараево в следующем месяце, унесшего жизни почти 40 ни в чем не повинных мирных граждан. По инициативе Ричарда Холбрука, который в то время был заместителем госсекретаря по делам Европы, были предприняты новые миротворческие усилия. Холбрук был блестящим дипломатом, чьи таланты и энергия могли сравниться разве что с его умением привлечь к себе внимание и обостренным чувством собственного «я». Последнее вошло в анналы благодаря телеграмме из Госдепартамента, извещающей о прибытии Холбрука в столицу одной из балканских стран; в сообщении не было бы ничего примечательного, если бы не язвительный заголовок: «Эго приземлилось».

Для русских война в Боснии стала еще одним болезненным напоминанием об их слабости. Хотя Ельцина часто раздражала жестокость и продажность сербского руководства, он не мог не помнить об общих славянских корнях с сербами в Белграде и Боснии. НАТО развертывало воздушное наступление, Холбрук активизировал американские дипломатические усилия, а русские тяжело переживали из-за того, что остаются на вторых ролях. Холбрук не особенно симпатизировал русским, но уважал их чувства. «Мы понимали, что, несмотря на возникающие время от времени разногласия с Москвой, – писал он позже, – с ней будет легче договариваться, если мы позволим ей участвовать в работе Контактной группы наравне с ЕС и Соединенными Штатами»[36].

В октябре Холбрук прибыл в Москву на первое заседание Контактной группы, которое должно было состояться в России. Я встречал его в аэропорту Внуково и целый час, пока мы ехали в Москву, наслаждался «шоу Холбрука» – этот человек одновременно говорил по телефону с госсекретарем Кристофером и сенатором Биллом Брэдли, непрерывно комментировал политику Вашингтона, сыпал вопросами о мелькающих за окнами автомобиля видах уже заснеженного Подмосковья, делал едкие замечания о русских и горько сетовал на необходимость попусту тратить время в Москве, когда так много всего нужно сделать на Балканах, причем срочно. В итоге, однако, визит Холбрука и неустанная кропотливая работа Тэлботта в Москве помогли сгладить обиды русских, убедить их поддержать, пускай и с неохотой, важнейшее Дейтонское соглашение 1995 г. и содействовать его реализации.

Вопрос о расширении НАТО и принятии в члены этой организации бывших союзников России по Варшавскому договору был не так прост. Ельцин и российская элита считали, и во многом справедливо, что гарантии, данные Джимом Бейкером во время переговоров об объединении Германии в 1990 г., когда он сказал, что НАТО не будет расширено «ни на дюйм на восток», остаются в силе и после распада Советского Союза. Однако обещание Бейкера не было ни точно сформулировано, ни официально зафиксировано на бумаге, поэтому администрация Клинтона полагала, и тоже не без оснований, что обещание госсекретаря относилось к СССР, а не к России. Клинтон в начале своего президентского срока не спешил ставить вопрос о расширении НАТО, но его первый советник по национальной безопасности Тони Лейк всегда был сторонником этого шага. Лейк утверждал, что Соединенным Штатам и их европейским союзникам представилась редкая историческая возможность помочь таким бывшим коммунистическим странам, как Польша, Венгрия и Чехия, твердо стать на путь строительства демократии и рыночной экономики. Членство в НАТО гарантировало бы этим государствам стабильность и безопасность, в чем они так нуждались, учитывая их вечный страх перед жаждущей реванша Россией и боязнь стать жертвой недавно объединенной Германии. Принимая во внимание хаос в бывшей Югославии, этот аргумент находил отклик у Клинтона.