Невидимая сторона. Стихи

А нервных слов на диск намотано,

а встреча злобная, как стронций.

Ведь на московском эскалаторе

и у себя с твоим же фото,

я ждал и ждал. Так ждут локаторы потерянного самолета.

Наветы, слухи, подозрения,

слова прогорклые, как старость, развеялись, как наваждения…

И что же вместо них осталось?

Ведь самолетика взлетевшего

уже никто не ждет отныне… Подумаешь — какого лешего?

И побредешь своей пустыней.

ИНЦИДЕНТ

За стеклянной стеной учреждений,

в коридорах, где сотни дверей, пролетел незамеченный гений, пролетел на глазах у людей.

Не заметили. Не захотели.

Опустили испуганно взгляд.

При зарплате остались. При деле.

И никто из них не виноват,

что своим очевидным явлением

дал обидно он всем ощутить то,

что все остальные — не гении.

А такого не может и быть!

Гений молча побился о стены,

молча вылетел через окно. …

Так актер исчезает со сцены.

Так хоронится в землю зерно.

КОМ В ГОРЛЕ

Андрей —

трехлетний мальчик

в Доме ребенка,

разглядывая с воспитательницей

свои фотографии,

с гордостью говорит:

—У меня много Андрейчиков!

Он еще не знает,

что мама

вместе с ним

оставила все эти фото.

Больше за ним не придет.

* * *

Короче становятся дни. Короче становятся годы. Короче становятся циклы природы.

Весна промелькнула.

И лето за ней.

А вот и зима

уже у дверей.

Где осень? Где рощ пестрота?

Где клин журавлиный летящий?

Ну разве что песню дежурно пропел

об осени радио-ящик…

Может, поспешней

живет человек

или земля

ускоряет свой бег?

Но только корнаются дни

короче, короче, короче. Длиннее, длиннее, длинней бессонные ночи.

К ОКОНЧАНИЮ РОМАНА

Семь лет я снаряжал свою громаду

и вот—навстречу людям отпустил…

Где ж долгожданной радости награда?

С листом бумаги я сижу без сил.

Уже мой труд живет своей судьбою,

уже он не нуждается ни в чем.

И расстоянья между ним и мною становится все больше с каждым днем.

Гляжу я вслед устало и сурово.

Я отдал все. Осталась пустота.

А на столе, как жертвы, жаждет слова пустая плоскость свежего листа.

ЧАЙХАНА НОЯБРЬСКИМ УТРОМ

Слышен разговор, а тишина.

Горлица воркует—тишина.

Над жаровней

тихо дым восходит.

Чайхана, как утро, неслышна.

Всходит солнце.

И стоит луна.

Лист кружит

в беззвучном хороводе.

Чай зеленый

стынет в пиале.

Стынет снег

в ложбине на горе.

Остывает год

перед зимою.

Мало мест

я знаю на земле,

где я так

наедине с собою.

Эта остановка

на пути —

миг короткий

дух перевести—

многолетнее

я кончил дело.

Все, что позади и впереди,

перед этим мигом

онемело.

В стылой синеве

парит орел.

Терпкий чай

мне крепко скулы свел.

Голоса людей и птиц

слышнее…

Лист чинары

падает на стол.

Миг еще

я посижу под нею.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Ночью я был заселен

в двухкоечный номерок.

Чтоб не будить соседа,

света я не зажег.

Наощупь к свободной койке

пробрался, задевши стул,

во мраке постель расстелил я,

как бог молодой заснул.

Меня разбудили крики:

—   Огня! Давайте огня!

Я с одним пистолетом,

танки прут на меня!

Кашлянул я осторожно,

тихо сказал:

— Сосед…

И отозвался голос:

— Простите, огня у вас нет?

Нашарив на тумбочке шаткой

спичечный коробок,

его во тьму протянул я.

Вспыхнул во тьме огонек.

И разговор завязался,

странный такой разговор.

Что думаю я о звездах,

спросил невидимка в упор.

И, не дождавшись ответа,

снова он вопросил:

—В одном ли и том же пространстве

несутся сонмы светил?

И сам же ответил: —В разном.

Каждый и миг и час

вся Солнечная система

Куда-то уносит нас.

Все дальше, в иные просторы,

где не были мы никогда,

с Землею летит и небо,

и каждая в нем звезда.

Казалось, койка и комната

кренясь, полетели во мрак.

Вздыхал огонек папироски,

как звездочка, как маяк.

— Но что, —я спросил невидимку,

придерживаясь за кровать,—

всей астрономией этой

хотите вы доказать?

—А то, что пока вы спрашивали,

переместился мир

на тысячи километров

средь солнц и средь черных дыр.

Иные идут облучения

неведомые сюда,

где кажется все неизменным,

и если помнить всегда,

что ступить невозможно

дважды в один поток,

то каждый миг уникален,

каждый воды глоток.

…Погас огонек папиросы.

Сверчками ночная земля

пела, врезаясь в космос

морзянкою корабля.

Когда я заснул—не знаю.

Новое солнце взошло,

как предисловие к утру,

что мне навстречу текло.

Вскочив с постели, увидел

застеленную кровать.

Кто был мой невидимка,

я так и не смог узнать.

Лежал на тумбочке шаткой

спичечный коробок,

где было написано:«Помни».

Я в новый вступил поток.

-

© Владимир Файнберг