Невидимая связь

– Показывала, как это чудесно любить и быть любимой. Целовала, обнимала и гладила тебя каждый день.

– Да, да, да!

Она повернулась к нему лицом.

– Ты лжешь, Лейни!

– Н-ничего подобного, – пробормотала она.

– Думаю, твоя мать была обозлена и очень несчастна. И вместо того, чтобы окружить тебя любовью, винила во всех своих бедах и в уходе мужа.

Он шагнул к ней, стараясь говорить спокойно.

– Винила тебя в том, что своим появлением на свет ты разрушила отношения между ней и молодым человеком.

– Прекрати! – вскрикнула Лейни, зажимая уши.

Он подошел еще ближе, каждым шагом подчеркивая очередное слово, будто забивая в доски гвоздь за гвоздем.

– Наверное, ты любила ее, потому что она была твоей мамой. И хотела ответной любви, но так и не получила. А если она и любила тебя, то очень хорошо это скрывала. Думаю, ты каждый день хотела обнять ее и прижаться, но знала, что ей это не понравится. Ты рано поняла, что объятия и ласки – вторжение, нарушение личного пространства!

– Прекрати! – повторила она, колотя кулаками по бедрам. По щекам катились слезы. – Она хорошо обо мне заботилась.

– Физически да. Делала для тебя все. Но быть родителем – это не только исполнять свой долг. Ты хотела, чтобы она касалась тебя, верно, Лейни? Прижимала к груди, гладила по голове.

– Да, – всхлипывала она. – То есть нет. Ты сбиваешь меня с толку.

Он покачал головой. В его глазах тоже стояли слезы.

– Нет, дорогая. Ты совершенно ясно мыслишь.

Она протянула ему руку ладонью вверх:

– Замолчи! И не подходи ближе!

– Я хочу крепко держать тебя, Лейни, в возмещение за все то время, что мать была с тобой холодна.

– Нет! Я этого не хочу!

– Хочешь. Ведь правда?

– Нет-нет, – застонала она, безудержно всхлипывая, качнулась вперед.

Он едва успел ее поймать и схватить в объятия.

– Хочешь, Лейни. Хочешь, – шептал он ей в волосы.

Она вцепилась в его рубашку. Судорожно. Бездумно. И ему это нравилось. Она рыдала не слезами мучений и тоски. Эти слезы были очищающими. Он прижал ее голову к своей груди и уперся подбородком в макушку.

– Бедное дитя. Достойное любви и такое нелюбимое. Боже, ты драгоценное сокровище!

Она утонула в силе его тела.

– Дик?

– Да, любимая?

– Дик?

Она все еще не могла поверить, что он здесь. Держит ее. Любит.

Он подвел палец под ее подбородок и откинул голову. Она издала отчаянный стонущий звук, прежде чем запустить пальцы в его волосы и наклонить его лицо к своему.

– Люби меня, люби меня, – шептала она.

Он прошипел непристойное ругательство, в котором звучали одновременно удивление и радость, и опустил ее на пол. Ковер пахнул старостью и пылью, но они ничего не замечали. Лейни стремилась к Дику всем существом. Помня о ее состоянии, он осторожно, но быстро лег рядом. Притянул ее к себе и припал к губам, пока их руки старались захватить как можно больше территории. Он гладил ее по спине, прижимал бедра к своей жаркой от страсти плоти. Она с готовностью припала к нему, и вздохи экстаза нарушили тишину комнаты.

Он нетерпеливо стягивал с нее тяжелое пальто. Обычно ловкие пальцы Лейни путались в петлях и пуговицах его рубашки. Наконец, ее ладони скользнули по его голой груди и животу, и упругие жесткие волосы приятно защекотали кожу.

Дику наконец удалось снять с нее пальто, расстегнуть платье и найти ее грудь.

– О, да! – простонала она, выгибаясь дугой.

Дик неуклюже сражался с застежкой ее лифчика, пока не освободил груди. Нежно, воспаленными губами и языком стал ласкать ее, пока не отвердели соски.

Она то ли вскрикивала, то ли плакала. Движения их были лихорадочными, дыхание – тяжелым. Шорох молнии стал единственным нарушившим тишину предвкушения звуком.

Он медленно лег на нее.

– А если я поврежу ребенку?

– Пожалуйста, Дик!

Она снова провела ладонями по его груди, храбро коснулась языком плоских коричневых сосков. Дик скрипнул зубами.

Ее платье и сорочка сбились вокруг округлой талии. Он нежно ласкал ее. Грива темно-золотистых волос была густой и шелковистой, и он позволил своим пальцам нежиться в их роскоши, пока Лейни не застонала от все возраставшего желания. Он сжал пухлый холмик, нашел ее расплавленный жар и встал на колени между стройными бедрами. И с бесконечной осторожностью вошел в сладостное тепло. Едва миновал порог, но этого было достаточно, чтобы она стала хватать губами воздух. Но он не спешил, продолжая ласкать ту крошечную горошинку, которая могла дать ей завершение. Сейчас он яростно сосредоточился на том, чтобы дать радость ей, так долго лишенной радости, хотя жаждал погрузиться в нее как можно глубже.

– О боже, как хорошо, – прерывисто шептала она.

Он улыбнулся в ее счастливое лицо и наклонил голову.

– Я так счастлив… Мне…

Его язык нашел ее тугие соски и стал обводить их, пока бархатный кончик его плоти творил медленное восхитительное волшебство.

Краем сознания Лейни понимала, что соскальзывает в чудесное забытье, куда он уже приводил ее раньше. Она не хотела оставаться там одна и вполне осознавала ту жертву, которую приносит Дик ради нее. Отбросив всякие остатки застенчивости, она просунула руку между их телами, в том месте, где они были соединены.