Невидимка

И смех. И несколько кусков мела подряд, много.

И через несколько минут…

– Ай! – вскрикнул я довольно громко.

В меня бросили что-то настолько острое, что на какой-то миг я подумал, будто это дротик, который, казалось, продолжает торчать у меня из спины.

– Что там происходит? – спросил преподаватель.

Но никто ничего не сказал. В классе стояла тишина.

И он продолжил писать на доске.

Рядом со мной валялась ручка с металлическим пером. Видимо, именно ее запустили мне в спину.

Думаю, в этот момент я впервые испытал действие осиного яда, поскольку дальше произошло то, что я не мог контролиров ать.

Я медленно наклонился, поднял ручку, обернулся и со всей силы запустил ее обратно в ММ.

Что-то во мне начало меняться: я решился противостоять ему, но это был не я сам – во мне говорила сила и ярость осы.

Но ММ увернулся от удар, и ручка угодила прямо в девчонку, которая сидела сразу за ним: в Бетти, его невесту.

– Ай-ай-ай! – закричала она нарочито громко.

Учитель остановил урок и подошел к нам.

Бетти тут же нажаловалась ему, что я кидаюсь ручками.

На самом деле ручка попала ей в плечо, не причинив никакого вреда, к тому же ей я ничего плохого не желал.

Учитель сделал то, что делал всегда в таких случаях.

– Так, прекратите это безобразие сейчас же, – сказал он, возвращаясь к доске.

Я уселся на место, преисполненный ярости, сжал кулаки и попытался успокоиться. Я понимал, что опять начинаю краснеть.

– Помидор! Помидор! – раздались возгласы в аудитории, а за ними смешки монстров со всех сторон.

– Суперпомидор! – И снова покатилась волна смеха.

И так продолжалось до тех пор, пока Кири не подняла руку.

– Да, Кири, что случилось? – спросил учитель.

– У него кровь на спине.

– У кого, у кого кровь на спине? – спросил учитель взволнованно, подходя к Кири.

– У него, – ответила она.

И этим человеком оказался я.

Учитель сказал, чтобы я немедленно отправлялся к медсестре, но я не пошел, потому что не хотел, чтобы кто-то увидел мою спину. В больнице, после того нападения ос, все чуть не стало известно, но тело мое было раздуто до небывалых размеров, поэтому врачи и родители сосредоточились в основном на ладонях и руках.

Вот почему, выйдя из класса, я отправился прямиком в туалет, где попытался залечить свои раны самостоятельно.

Я открыл дверь, вошел, снял рубашку, повернулся спиной к зеркалу и сделал то, чего пытался избежать вот уже много дней: посмотрел на свою спину.

А потом я заплакал.

Мальчик с девятью с половиной пальцами тут же умолк, как только мальчика-осу отправили к медсестре. Он не знает, о чем его там могут спросить и что он может рассказать. Он напуган, как и всякий раз, когда думает, что его поймают.

Он просто ищет новый повод, чтобы наброситься на парня с новой силой, хотя в глубине души понимает, что тот ни в чем перед ним не виноват, ничего ему не сделал. Но ему нужна чья-то слабость, чтобы продемонстрировать свою силу, как огню нужно продолжать выжигать лес, чтобы не угаснуть.

И ему нужны одобрение и поддержка, нужно видеть, что другие выступают на его стороне, что среди них он может выделиться.

Он знает также, что в каком-то смысле его защищает сама школа. Преподаватели всегда молчат, директриса его никогда к себе не вызывает, и на выходе из школы его не поджидают толпы родителей: все быстренько забирают детей и расходятся по своим делам.

Все же стоит немного подождать со следующими нападениями, ведь никогда нельзя быть уверенным, что этот недоумок никому ничего не скажет.

И вот тогда, когда он будет полностью уверен в своей безопасности, настанет час расплаты. Он осмелился бросить в него ручку, в него, да еще на глазах у всех, а этого он никак не мог допустить. К тому же он попал в Бетти. И это было тоже недопустимо, потому что бить свою девушку может только он один и никто другой.

Дело осталось за малым: подгадать момент, чтобы воздать ему по заслугам. А значит, он пока понаблюдает, и вот когда подловит его один на один…

Зеркало – единственный безмолвный свидетель того, что происходит. Оно не врет, не придумывает, а лишь показывает правду, какой бы болезненной она ни была: целые созвездия малых и больших темных отметин и ран, рассыпанных по спине, похожей на белое небо. Ран, которые продолжают сиять, хотя образовались они уже давно. Некоторые из них, конечно, заживут через несколько дней, но другие оставят после себя след навсегда, и не только на коже.

И сейчас, глядя на эти россыпи звезд в космосе своей спины, он открывает для себя новую планету кроваво-красного цвета, которую не так сложно не заметить в огромном океане своей беспомощности.

Он не знает пока, что будет делать, когда придет лето и все эти раны станут доступны для всеобщего обозрения, когда его начнут спрашивать, как могло образоваться сразу столько черных дыр в столь молодом космосе…

Уроки закончились, и вместе с Кири и Заро я пошел домой.

Первые несколько минут мы шли в полной тишине, а потом Кири вдруг заговорила:

– Почему ты ничего не говоришь? Почему ты сегодня опять ничего не сказал?

– Оставь это, – ответил я.