Невидимка. Фельдшер скорой – агент уголовного розыска

Хлопали двери, входили сотрудники, вернувшиеся с вызовов. Все возбужденные, шумные, слух о нападении на Люсю распространялся по всей «скорой» Москвы. Наверное, уже и по рации в машине можно было услышать о происшествии.

В кухню вошел Линдер, протянул Ивану плеер.

— Спасибо, кассету я забрал.

— Как он?

— Спит, — ответил Линдер, понимая, о ком идет речь.

— Я в том смысле, удалось расколоть?

Линдер молча улыбнулся.

— Для дела хватит, — наконец, сказал он, понимая, что Иван не отстанет.

Они сели пить чай.

— Хочешь до утра дожить? — спросил Линдер.

— Да, как бы не сомневаюсь, — ответил Иван.

— А чего не смылся?

— А бригаду как бросить? Даже Кот остался после дневного. Сокол еще в милиции.

— Ну, как дети, ей Богу. Далась тебе «скорая»? Ты свою работу сделал, все, ложись на дно, прикинься ветошью и не отсвечивай! Нора есть?

— Есть.

— Ну и дуй туда.

Диспетчер вошла с толпой прочих медиков.

— Тупицын, у тебя вызов!

Пинскер, увидев Линдера, чуть не на шею ему кинулся.

— На улице дубильник! Очень холодно! Саша я гешил, хватит! Подаем документы на ПМЖ! Это же чегт знает что! Стгана катится в пгопасть! За что мы платили?

— Да с вами, Песах Изгаилевич, хоть куда! Только вот обгезание сделаю! У вас есть знакомые в синагоге? Я согласен, если под наркозом!

В диспетчерской Иван получил карту, но прежде чем вчитался в адрес, диспетчер шепотом сообщила:

— К Бакировой! У нее приступ, просит только тебя!

Иван сжал зубы до скрипа. Из раздевалки в шкафчике взял новую кассету, вставил в плеер.

Он не мог говорить, настолько его переполняла злость. В водительской он толкнул лежащего на кушетке Белякова, с трудом выдавил через зубы:

— Едем.

На улице действительно похолодало, и накрапывал дождь.

В кабине, не говоря, сунул карту водителю под нос.

— Ты с ума сошел? — Беляков не трогался, — Отдай кому-нибудь вызов, и поехали на квартиру!

Иван отдышался, он медленно выговорил:

— У нее приступ, самое время поговорить на чистоту. Поехали! Кот, пойми, у нас не будет другого случая получить компромат на ЮАНа. Бакирова за эуфиллин с корглюконом и капельницу с содой все выложит.

— Ты сумасшедший! — сказал Беляков. — Давай, хоть я с тобой пойду?

— Как хочешь, — ответил Иван, — но за Люську они должны ответить.

Дверь в квартиру Ма Бейкер как всегда открыта, сипение мамаши слышно аж на лестнице.

Иван с Беляковым осмотрели комнаты — никого, одна Неля, как обычно полулежала в своем кресле и задыхалась.

— Хорошо, Ваня! Скорее! — кое-как проговорила она одними губами.

— Я пойду, — Беляков отступил в прихожую, — не могу это видеть.

— Иди! Жди меня в машине.

Иван натянул резиновые перчатки и набирал шприцы, не торопясь.

Он обернулся к мамаше:

— Сколько ингаляций беротеком сделали?

— Не… помню… десять или больше.

— За что ваши сынки убили Люсю Шкребко? — спросил он внезапно.

— Ка — ку — ю Люсю? — не поняла мамаша.

— Фельдшера скорой помощи, — пояснил Иван, — губастую и с ушами!

— Скорее! Эуфиллин с корглюконом! — сипела мамаша. — Я не знаю!

— Пока не ответите, ничего не введу.

— С чего ты взял, что это они?

— Люся их опознала, успела назвать ваше имя и их, — врал Иван.

— Они… по делам… поехали… куда-то, я не знаю…

— По каким делам?

— Я не знаю, Юрка звонил, говорил с Рушаном, потом они все уехали! Скорее эуфиллин!

Иван вошел в вену и, сперва ввел, как и всегда преднизолон, только за ним стал медленно вводить эуфиллин с корглюконом.

— Юрка это Юрий Александрович Никитин? Заведующий подстанцией? — спросил он.

— Даааа, — просипела Бакирова и вдруг обмякла, расплылась и перестала дышать.

Иван стянул Бакирову на пол, впихнул ей в рот воздуховод, но дышать рот в рот не решился, побрезговал. Положив фонендоскоп на грудь прислушался. Сердце молчало. Он со всей дури саданул двумя руками Бакировой в грудь, несколько раз надавил, наваливаясь всем телом, но сердце не заработало. Под ладонями раздалось «хряк, хряк» — ребра треснули.

Их открытого рта ма Бейкер донеслось:

— Хааааааа.

Зрачки расползлись, захватив всю радужку.

— Реанимационные мероприятия успеха не принесли, — механическим голосом из американского сериала про скорую помощь произнес Иван. Он стащил с кресла плед и накрыл им труп Бакировой. Из папки достал вторую карту, писать дубликат, как положено, если случилась «смерть при „скорой“». Потом он вспомнил, что надо же в милицию сообщить о смерти. Пришлют наряд и опера, запишут и составят акт о смерти. Впервые при нем и на его руках умер человек, и впервые он ни на мгновение не пожалел об этой смерти, а воспринял ее как саму собой разумеющуюся.

Иван набрал ноль два, сообщил, что он фельдшер скорой и ему нужен наряд, потому что больной умер. Выслушав адрес, диспетчер города сказала:

— Переключаю на районное отделение.

Иван повторил информацию, ему сообщили, что вызов принят, надо дождаться оперов.