Невидимка и (сто) одна неприятность (СИ)

Чего я хочу —  указано моим адвокатом в исковом заявлении: избавиться от опекуна, не способного исполнять опекунские обязанности должным образом, получить компенсацию за годы жизни в исправительном заведении и досрочное признание полной гражданской дееспособности. Адвокат, правда, убеждал выдвинуть также обвинение в причинении финансового ущерба, но я отказалась. Во-первых, если по-честному, я ведь знаю, что отчима не интересовали наши деньги. А во-вторых… была еще одна причина. Но для этого следует сперва получить независимость.

А не хочу… пожалуй, говорить с отчимом. Выслушать его я хотела. А вот говорить… нет, увольте. Не хочу. И если не хочу —  значит, и не буду.

Это одна из прелестей моей свободной жизни: я могу просто не делать того, что мне не хочется.

 Должна признать, пьеса о страданиях несчастного отчима, которому не повезло получить в падчерицы неблагодарную дрянь, не ценящую его заботы, удалась на славу. Исполнитель главной роли держался с достоинством и легкой грустью, хор в виде команды адвокатов выступал на подпевках, исправно транслируя во все стороны сопереживание злоключениям клиента…

Если бы постановка шла на театральных подмостках, я бы рукоплескала и кричала “Браво!”. Но спектакль давали в зале суда, так что пришлось сдержаться.

—  Сторона истца вызывает для дачи показаний мистера Арчибальда Кроуча! —  объявил секретарь суда, и у меня в животе тяжело ёкнуло.

—  Представьтесь суду, —  последовали привычные уже слова.

А вот что оказалось неожиданным —  это длительный перечень званий и достижений, озвученный куратором после имени. Я понятия не имела, сколько у моего куратора регалий как у мага и как у преподавателя.

—  Суд предупреждает вас об ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний...

Процедура соблюдения формальностей пошла по накатанной.

Когда мистер Локвуд, готовя меня к слушанию, вскользь сказал о мистере Кроуче “это наш свидетель” —  подразумевая, что он давал показания в нашу пользу, я не то чтобы не поверила…

Впрочем, я именно не поверила.

Я, пожалуй, не держала зла на наставников из Горок и даже понимала, почему они так поступали —  особенно хорошо я понимала это теперь, когда мы с Даниэлем сами пошли на сделку с государством —  и с совестью, согласившись молчать о правде из собственных выгод. И именно поэтому я сомневалась, что “это наш свидетель”.

И именно поэтому, когда на вопрос адвоката: “Когда именно у мисс Хэмптон случился первый срыв?”, мистер Кроуч ответил прямо и недвусмысленно: “Через полгода пребывания в “Зеленых Горах”, — я была потрясена.

—  То есть, вы хотите скачать, что между первым и вторым магическим срывом у мисс Хэмптон прошло около полугода? —  въедливо уточнил мистер Локвуд.

—  Нет, —  усмехнулся мистер Кроуч, прекрасно понявший, чего от него добиваются. —  Я хочу сказать, до того первого срыва, который произошел уже в “Зеленых Горах”, проблем с магией у мисс Хэмптон не было.

Со стороны Элении Стивенс донесся сдавленных то ли всхлип, то ли хрип: моё удивление было мелочью по сравнению с тем, что пережила она.

—  То есть, если бы мисс Хэмптон не определили в ваше учреждение,  у нее не было бы проблем с контролем над силой?

—  Этот вывод не совсем корректен, —  поправил адвоката мистер Кроуч. —  Причиной срыва у мисс Хэмптон стало не помещение к нам как таковое. Главной причиной стало напряженная и сложная обстановка внутри семьи. Сейчас нельзя сказать с уверенностью, как развивались бы события, останься мисс Хэмптон в таких условиях дома. Возможно, это привело бы всё к тому же магическому срыву —  а возможно, стресс и постоянное эмоциональное напряжение нашли бы другой выход.

—  То есть, вы признаете, что мисс Хэмптон была принята в “Зеленые Горы” без реальных на то оснований?

—  Из наших воспитанников лишь две трети имеют реальные магические проблемы. Остальных нам просто навязывают без действительно существующих показаний. Но это не значит, что им не нужна помощь: подросткам, от которых отказываются собственные семьи, она необходима в любом случае. Просто не по магическому профилю.

Может быть, мне показалось, но… эти слова прозвучали как попытка оправдаться перед самим собой. Хотя, возможно, я просто слишком даю волю воображению.

—  Так что да, “Зеленые Горы” принимают таких воспитанников, —  продолжил мистер Кроуч. —  На то есть две причины. Первая — на ректорат давят попечители. Нам очень... не рекомендуется проявлять... излишнюю придирчивость при приеме некоторых подопечных. Родители которых щедро оплачивают содержание своих детей. А вторая... Скажите, а что будет с этими детьми, если "Зеленые Горы" им откажут?

Мистер Кроуч помолчал, а потом сказал то, что не относилось, пожалуй, к слушанию: