Невидимка и (сто) одна неприятность

Даниэль поставил последнюю подпись и едва заметно обмяк, на подложенных под спину подушках. Оставалось только гадать, каких сил ему стоило держаться твердо и холодно во время этого разговора. Ну ничего, сейчас этот ужасный человек с его противными бумажками уйдет, и мы…

— Теперь что касается вас, мисс Хэмптон.

Я чуть не подпрыгнула от неожиданности. А мистер Блейк продолжал свой равномерный бубнеж:

— Вы также должны подписать документы о неразглашении. Государство сочло правильным выделить вам компенсацию за моральный ущерб в следующем размере… Она будет перечислена на специальный счет, доступ к которому вы получите по достижении двадцати одного года. После того, как вы подпишете бумаги,  мы свяжемся с вашими родителями, и они смогут вас забрать. Согласно официальной версии, сбежав из “Зеленых Гор” вы просто укрылись в столице, но полиция вас нашла.

Я с изумлением уставилась на пододвинутые ко мне листы.

Смерть Эрика Лагранжа и беспокойство за Даниэля, его здоровье и судьбу, как оказалось, затмили для меня все. Горки, родители… я только сейчас осознала, что я про это все забыла напрочь.

“Они смогут вас забрать”.

И вернуть туда, откуда я сбежала.

Вернуть в Горки.

В Горки. Где мне плохо, душно. Где маленький, тесный, ограниченный мир. Где призраки, где обозленный Крис и Мирей с задетым самолюбием, где обращенные на меня взгляды. И одиночество. Снова бесконечное, стылое, беспросветное одиночество. Еще на четыреста шестьдесят четыре дня.

Если, конечно, за эти четыреста шестьдесят четыре дня Даниэль с его новообретенной свободой не найдет себе кого-нибудь получше. И его трудно будет даже винить, если найдет…

— Мисс Хэмптон?..

— Мистер Блейк, — Даниэль мазнул рукой по покрывалу, накрывая мою ладонь. — А вы не могли бы пока не извещать миссис Стивенс? По крайней мере, пока меня не выпишут.

— Мы не имеем на то законных оснований, — заявил этот прекрасный человек, который только что скрыл от закона такое, по сравнению с чем беглая девица Элалия Хэмптон — это капелька в океане.

— Тогда я ваши соглашения не подпишу, — выпалила я, собрав разбежавшиеся от ошеломительного осознания мысли. — И держите меня тут, пока не уговорите. И от внешнего мира при этом ограждать не забудьте, да-да.

Даниэль издал сдавленный звук подозрительно похожий на плохо замаскированный кашлем смех. Мистер Блейк вытянулся лицом. Что-то подсказывало мне, что заместителю главы королевской службы безопасности по долгу службы до сих пор не приходилось иметь дел с бунтующими подростками. Где-то в глубине души он догадывался, что к ним нельзя применять те же методы, что и к убийцам, заговорщикам и каким-нибудь там контрабандистам… но прямо сейчас, наверное, очень хотелось.

Я на всякий случай не опускала ресниц и задрала подбородок повыше.

— Хорошо, — вздохнул мужчина. — Полиция найдет вас через трое суток. Но не больше! Подписывайте.

Трое суток.

Трое суток на то, чтобы надышаться.

Не так уж и много…

Мистер Блейк ушел, унося с собой наши подписи.

Я зависла, придавленная грузом жестокого осознания.

Я не хочу.

Я не хочу туда возвращаться.

Не хочу, не хочу, не хочу!

— Лали… — по моей спине скользнула теплая ладонь, и я проморгавшись от внезапно выступивших слез, повернулась к Даниэлю с улыбкой.

— Я так рада, что все обошлось! Ведь обошлось, правда?..

— Ш-ш, — Лагранж прижал палец к моим губам и снова выпрямился, оторвавшись от подушек. — Лали, ты выйдешь за меня замуж?

Ч-что?..

— Только надо будет быстро, как только выпишут и выдадут на руки решение суда. Поэтому красиво не получится. Но красиво мы потом тоже обязательно сделаем.

Он это… серьезно?

Я заморгала еще отчаяннее. Вообще, конечно, надо как-то учиться переставать рыдать, когда мне говорят приятное. А то в беседах с полицией на фоне разрухи и трупа я кремень, а чуть кто ласковое слово сказал — сразу в слезы…

О чем я думаю вообще?

— Лали?..

— Н-нет, — я с трудом разомкнула губы. Брови парня напротив изумленно поползли вверх, и я поторопилась продолжить. — Нет, Даниэль, прости. Я тебя люблю. Очень. Но это неправильно. Я не хочу выходить замуж… так. И дело не в спешке и красивостях. А просто… понимаешь?

Я сбилась, стушевалась…

Дура, дура, дура! Металось в голове что-то паническое. Что ты творишь?

— Понимаю, — тихо произнес Даниэль и вздохнул: — Хорошо, тогда пойдем долгим путем.

— Каким?

— Ты же хотела подать на отчима в суд, верно? Когда выйдешь из Горок?

— Да, но…

— Так зачем откладывать на год с лишним то, что можно сделать через два дня?..

Глава 23

—  Всем встать, суд идёт! Слушается дело Хэмптон против Стивенс о лишении родительских прав, а также лишения права на опеку в связи с ненадлежащим исполнением родительских и опекунских обязанностей и причинения вреда несовершеннолетнему.

И под слитный шум общего движения, я вместе со всеми опустилась на жесткую скамью зала судебных заседаний, ощущая внутри звонкую пустоту. До этого момента на протяжении нескольких недель эмоции скакали, как горные козы, балансируя в миллиметре от пропасти — от отчаяния к злости, от злости к радости, от радости к леденящему спокойствию.