Невидимое оружие ГРУ

— «...С 16 по 20. 6 со станции Львов, Золодев, Красное на Перемышль ежесуточно проходило по тринадцать эшелонов противника с танками, артиллерией, автомашинами... Немецкое командование оттягивает пятую армию на Запад... В Перемышле, на Львовской улице, сооружаются железобетонные бункера... По реке Сал строятся укрепления».

— «27. 6 из Винников в направлении Львова прошла колонна автомашин с зенитной артиллерией. Опознавательный знак — круг, одна половина красная, другая — синяя, в центре — дубовый лист... В здании Львовского политехникума — госпиталь для солдат и офицеров, а в подвале пороховой склад... На улице Полчинского находится управление гестапо и фельджандармерия...»

— «...Немцы строят оборону Львова... Северо-западнее села Чашки и до села Муровано сооружают доты, зигзагообразные окопы, проволочные заграждения... Особенно укрепляется северо-восточная сторона Львова. Заминированы все шоссейные и железнодорожные мосты в районе города... В полутора километрах северо-восточнее Мелиц обнаружен подземный аэродром и склад боеприпасов... Около села Прусы на р. Пелтва немцы закрыли шлюзы и заливают всю долину».

— «Пятая армия еще в декабре 1943 г. переброшена из Франции. Сейчас выдвигается на рубеж Броды-Тернополь... Во Львове находится в/ч №510. У солдат на рукавах такая эмблема: бронзовый щит с надписью «Крым». Эта часть прибыла из Крыма... В городе отмечено появление танкистов СС дивизии «Мертвая голова»... На улице Бека обнаружены военные казармы... На улице Городецкой, №III находится штаб бронетанковой дивизии... Штаб фронта расположен в Дублянах».

Радистка Людмила Донская знала цену каждой цифры радиограммы, переданной ею в эфир, понимала, сколько сил прилагал резидент, чтобы добыть разведданные. Риск был огромен. Приходилось работать в постоянном напряжении. Они жили и работали на чужбине, в чужих домах, под чужими именами.

Для сеансов связи во Львове использовали квартиры старых польских друзей Куриловича — подпольщиков. Чаще всего радиостанция развертывалась на квартире поляка Франека Гунько. Но работать в городе из квартиры было крайне опасно. Людмила уходила в деревню Билка Крулевска. Чтобы провести сеанс радистке приходилось почти каждый день прошагать 15 километров до Билке и столько же обратно. И это еще полбеды. Людмила шла не с пустыми руками. При себе, как правило, имела разведданные, добытые резидентом, которые требовалось зашифровать и передать в Центр.

Иногда она ездила в деревню поездом. Но в поезде часто проверяли документы, учиняли обыски. Людмила старался сопровождать четырнадцатилетний Франек — сын Гунько. Это был смелый и расторопный паренек, знавший немецкий язык. Как только военный патруль начинал внимательно рассматривать документы радистки, Франек немедленно заговаривал по-немецки и настырно совал свои, подлинные. И этот, кажется, не хитрый прием, помогал.

Однажды при очередной поездке, когда до станции Брщевице, где они обычно выходили, оставалось совсем немного, по вагонам прошел слушок: «Облава!» Что делать? Ведь у них с собой разведданные для передачи в Центр. Пришлось прыгать на ходу. К счастью, все обошлось благополучно. Но так было не всегда. Случалось, Людмила бывала в полшаге от провала, ареста.