Невидимое правительство США. ЦРУ и другие разведывательные службы в годы холодной войны

«Начальство требует, чтобы я выехал в Сальвадор и помирил их там», — сообщал Перифуа в те дни одному из своих помощников.

В Сальвадор для участия в переговорах Перифуа вылетел вместе с папским нунцием Дженнаро Веролино, и 2 июля Монсон и Кастильо-Армас скрепя сердце заключили друг друга в объятия и подписали пакт о мире. Монсон оставался главой, но лишь до формального избрания хунтой нового руководителя. Пакт был подписан в Зале почета президентского дворца, после чего Кастильо-Армас вылетел в Чикимулу, где ему предстояло доказать своим сторонникам, что он не продал их Монсону. На следующий день он вновь появился в городе Гватемала, но прибыл сюда не во главе своих «победоносных» войск, а на принадлежавшем американскому посольству самолете Перифуа.

Тем временем Джон Фостер Даллес, обращаясь к американцам по радио и телевидению, заявил, что борьба в Гватемале «разоблачила зловещие замыслы Кремля, пытавшегося проникнуть в Америку», и добавил: «Руководимые полковником Кастильо-Армасом патриоты Гватемалы восстали и свергли коммунистическое правительство. Таким образом, гватемальцы сами наводят в своей стране порядок».

Однако успешное завершение организованного Центральным разведывательным управлением путча в Гватемале вовсе не привело к установлению демократии в стране. Правящая хунта начала с того, что отстранила неграмотных от участия в выборах. Одним ударом 70 процентов населения Гватемалы, почти все индейцы, были лишены избирательных прав.

8 июля хунта избрала своим президентом Кастильо-Армаса. В августе «освободитель» приостановил действие всех конституционных гарантий. Идеологическая база переворота оказалась еще более скомпрометированной после того, как представитель ЦРУ в Гватемале ушел со службы и занялся торговлей цементом. На «свободных выборах», которые Кастильо-Армас обещал народу в момент свержения Арбенса, избирателям предлагалось ответить только «да» или «нет»: быть ему президентом или не быть. Избиратели ответили: «Быть».

Новый режим быстро провел ряд последовательных мероприятий: создал комитет защиты от коммунизма, наделив его широкими, характерными для государства полицейского типа правами, снова отобрал у крестьян 800 тысяч акров земли, возвратил «Юнайтед фрут компани» конфискованные правительством Арбенса угодья, аннулировал поправки к закону 1947 года, предоставлявшие рабочим и профсоюзам некоторые права.

Уже через неделю после избрания Кастильо-Армаса главой хунты новое правительство объявило об аресте четырех тысяч человек по подозрению в коммунистической деятельности. В августе был опубликован превентивный уголовный закон о борьбе с коммунизмом, порождением которого и стал упоминавшийся выше комитет защиты. Он проводил свои заседания за закрытыми дверьми и мог объявить коммунистом любого гватемальца без права обжалования. Лиц, взятых комитетом на учет, можно было произвольно арестовывать на срок до шести месяцев; им не разрешалось иметь радиоприемники и работать в государственных, муниципальных и общественных учреждениях. В течение четырех месяцев новое правительство зарегистрировало 72 тысячи человек, объявленных либо коммунистами, либо симпатизирующими коммунистам.

Чиновник комитета заявил, что всего намечается зарегистрировать 200 тысяч человек.

Кастильо-Армас в целом считался честным и довольно простым человеком, который искренне любил свою страну. Но его окружало множество советников, и некоторые из них были менее преданы делу, чем их шеф. После переворота 1954 года в Гватемале начали появляться американские гангстеры и профессиональные карточные шулера, привлекавшие к участию в своих махинациях кое-кого из ближайшего окружения «освободителя». Владельцами вновь выстроенного казино наряду с американскими гангстерами были и гватемальские офицеры. Кастильо-Армас прикрыл казино и вскоре после этого, 26 июля 1957 года, был убит кем-то из служащих дворцовой охраны. Вначале в убийстве обвинили коммунистов, потом противников Кастильо-Армаса в правительстве. Что касается подлинных убийц, то обнаружить их так и не удалось.

В следующем году президентом стал Идигорас. И первое время его правления скучным не назовешь. В какой-то момент, когда распространились слухи о коррупции чиновников, он выступил по телевидению со своими министрами. Как школьный учитель, Идигорас прошелся вдоль шеренги чиновников, вопрошая: «Итак, господин министр, вы бы ведь не стали красть из казны, не так ли?» Один за другим министры уверяли, что определенно не стали бы так поступать.

В другой раз, когда журналист обвинил Идигораса в том, что он немощный старик, президент снова выступил по телевидению, повторил обвинение и пообещал: «Я ему докажу». Затем он принялся прыгать через скакалку и жонглировать индейскими дубинками перед изумленной гватемальской аудиторией.