Невидимые города

Города и имена. 5.

Ирену ты увидишь, встав у самого края плоскогорья в час, когда зажгутся огоньки, если прозрачный воздух позволит рассмотреть мерцающую внизу розу города, увидеть, где он густо рассыпает лепестками окна, где — в закоулках — разрежает эти россыпи, где скучивает темные пятна парков, где возносит башни с сигнальными огнями; а если вечер выдался туманный, то размытое свечение в низине выглядит как губка, разбухшая от молока.

Бродящие по плоскогорью путешественники, пастухи, перегоняющие скот, отшельники, собирающие цикорий, птицеловы, проверяющие сети,— все смотрят вниз и рассуждают об Ирене. Ветер иногда доносит до них бой турецких барабанов, звуки труб и трескотню хлопушек на фоне праздничной иллюминации, а иногда — разрывы картечи или взрыв порохового склада в небе, желтом от пожаров, разожженных гражданскою войной. Наверху гадают, что же происходит в городе, раздумывают, хорошо иль плохо было б оказаться этим вечером в Ирене. Нельзя сказать, что кто-то собирается вниз, да если и хотели бы — дороги, что ведут в долину, никуда не годны, но Ирена как магнит притягивает взгляды тех, кто наверху.

Кублай-хан ждет, чтоб Марко рассказал, как выглядит Ирена изнутри. Но это невозможно: что представляет собой город, с плоскогорья именуемый Иреной, Марко так и не узнал, но, впрочем, это и не важно, тот, кто там окажется, увидит не ее, Ирена — название города, который виден издали; если же смотреть вблизи, он будет называться по-иному.

Для тех, кто миновал его не заезжая, и для тех, кто им пленен и выбраться не может, город разный; он один, когда ты приезжаешь туда впервые, и другой, когда ты покидаешь его, чтобы больше не вернуться, и каждый из двух городов заслуживает своего названия; возможно, я уже описывал Ирену под другими именами; возможно, я о ней одной и говорил.

Города и мертвые, 4.

Что отличает Арджию от прочих городов, так это то, что вместо воздуха в ней грунт. Все улицы — подземные, все комнаты забиты глиной до самых потолков, на лестницах лежат другие, перевернутые лестницы, над крышами нависли вместо облаков скалистые породы. Могут ли жители бродить по городу, расширяя ходы, прорытые червями, и проделанные корнями щели, неизвестно: наверное, тела, измученные влажностью, лежат пластом, тем более что вокруг кромешный мрак.

Сверху Арджии не видно. Остается только верить тем, кто уверяет: «Она там»,— места вокруг пустынные. Ночью, приложив ухо к земле, порой услышишь: где-то хлопнули дверьми.

Города и небо. 3.

Приехав в Феклу, мало что увидишь за дощатыми заборами, строительными лесами, защитными полотнищами, металлической арматурой, деревянными мостками на канатах или подмостями, приставными лестницами, кОзлами. На вопрос: «А почему так долго строят Феклу?» — жители, не прекращая поднимать бадейки, опускать отвесы и махать вверх-вниз малярными кистями, отвечают: «Чтобы она не стала разрушаться». И на вопрос, боятся ли они, что, только будут убраны леса, город начнет разваливаться и рассыплется на части, торопливо добавляют шепотом: «Не только город».

Ежели, не удовлетворившись, кто-нибудь заглянет в щель в заборе, то увидит краны, поднимающие другие краны, балки, подпирающие балки, подмости на подмостях.

— В чем смысл этого строительства? — осведомится он.— Какова цель возведения города, если не сам город? Где тот план, которому вы следуете, где проект?

— Покажем, когда день закончится, сейчас нельзя прерваться,— говорят они в ответ.

Работа замирает на закате. Стройка погружается во тьму. На небе загораются звезды.

— Вот он, наш проект.

Непрерывные города. 2.

Если бы я, сходя на землю Труды, не увидел крупно выведенное название города, подумал бы, что снова прибыл в тот аэропорт, откуда улетал. В предместье, по которому меня везли, стояли такие же зеленоватые и желтоватые домишки. Следуя таким же указателям, мы огибали такие же газоны на таких же площадях. В витринах главных улиц под привычными мне вывесками были выставлены те же самые товары в тех же упаковках. Я в первый раз приехал в Труду, но мне была уже знакома гостиница, где мне пришлось остановиться, как знакомы были сказанные и услышанные мною реплики в разговоре с продавцами и скупщиками лома; мне уже случалось завершать такие же дни, глядя сквозь такие же бокалы на такие же покачивающиеся пупки.

«Зачем я ехал в эту Труду?» — подумал я. И уже собрался уезжать.

— Ты можешь улететь, когда захочешь,— сказали мне,— но прилетишь в другую Труду, в точности такую же, как эта,— весь мир покрыт одною Трудой без начала и конца, различны лишь названия в аэропортах.

Скрытые города. 1.