В других случаях он прибегает к описаниям, передающимся из уст в уста, или угадывает города по скупым приметам,— например, Гранаду — отливающую всеми цветами радуги жемчужину Халифов, Тимбукту, чернеющий эбеном и белеющий слоновой костью, чистый северный порт Любек и Париж, где миллионы горожан ежевечерне возвращаются домой, зажав в руках батоны. Цветные миниатюры в атласе изображают необычные по форме поселения: оазис, притаившийся в складке пустыни, так что видны одни верхушки пальм,— это, конечно, Нефта; замок, окруженный плывунами, и коровы, щиплющие просоленную приливами траву, не могут не напомнить о Мон-Сен-Мишеле; дворец, не заключенный между городскими стенами а заключающий в своих стенах город,— разумеется, Урбино.
В атласе представлены и города, в существовании, и местоположении которых не уверены ни венецианец, ни географы, но которых не могло не оказаться среди возможных видов городов: Куско с его радиальным планом, отражающим совершенную систему связей, Мехико, весь в зелени, у озера, над которым возвышается дворец вождя ацтеков Моктесумы, Новгород с его куполами-луковками, Лхаса, возносящая свои белые крыши над туманной крышей мира. Этим городам венецианец тоже дает какие-то названия и приблизительно указывает, как туда попасть. Известно, что у каждого места названий столько, сколько иностранных языков, и до любого можно добраться разными дорогами и курсами — верхом, в повозке, по воде, по воздуху.
— По-моему, ты лучше узнаёшь города в атласе, чем когда в них попадаешь,— заметил император, захлопывая том.
На это Поло:
— Когда путешествуешь, различия стираются, и каждый город представляется похожим на все прочие, путаются формы, расстояния, планировка, словно континенты засыпает бесформенная пыль. А твой атлас сохраняет различия — набор определенных черт, которые подобны составляющим имя буквам.
Есть у Великого Хана атлас с картами всех городов: и тех, которые стоят незыблемо, и тех, развалины которых занесли уже пески, и будущих, которые возникнут там, где ныне только заячьи норы.