Невидимые империи [Тайные общества старого и нового времени на Западе]

В первое время французская полиция пыталась убить орден оружием смеха — появилось немало язвительных памфлетов, в театре танцовщицы исполняли «масонский» танец и даже на кукольных представлениях полишинель стал именовать себя франкмасоном²². Подозрения полиции, засылка лазутчиков в ложи вызывались лишь фактом существования ассоциации, не получившей на это официального разрешения королевской администрации или церкви. К тому же игнорирование (формально по крайней мере) в ложах сословных различий, система выборности должностных лиц и сами заседания лож, конечно, не вписывались в традиционные структуры старого порядка. Позднее по приказу генерал-лейтенанта полиции П. Ленуара на всякий случай два десятка полицейских чиновников вступили в ряды масонов. В одной из заметок Ленуар прямо отмечал, что до его сведения не дошло «ни одного происшествия, способного вызвать нарушения общественного порядка или свидетельствующего, что там (в ложах. — Е. Ч.) куются заговоры против правительств и монархов…» ²³.

Однажды распространился слух, будто сам Людовик XV собирается возглавить масонский орден. Однако стало известно и другое. Король, находившийся под влиянием своего первого министра, кардинала Флери, который не скрывал враждебности к масонам, сказал якобы, что он уже заготовил для нового Великого магистра «ложу» в Бастилии. Примерно в это же время, 24 июня 1738 г., лорда Деруэнтуотера заменил на посту главы масонских лож во Франции герцог д'Антен. Это не было отмечено никакими свидетельствами современников и стало известно лишь из последующих мемуаров. Возможно, что отставка Деруэнтуотера, ревностного католика, была следствием осуждения ордена римским престолом (об этом ниже).

Людовик XV явно не собирался осуществлять приписываемую ему угрозу. Напротив, в последующие годы функционировали «Ложа королевской палаты» и другие, членами которых являлись приближенные монарха²⁴. После кончины в декабре 1743 г. герцога д'Антена Великим магистром стал принц крови Людовик де Бурбон де Конде граф де Клермон (другими кандидатами были принц де Конти и маршал Морис Саксонский), возглавлявший этот орден на протяжении почти 28 лет. Он пытался распоряжаться в нем как в собственном имении, перепоручал управление своим клевретам и прихлебателям. Патенты на открытие новых лож превратились почти открыто в предмет торговли, заседания многих лож сопровождались оргиями, завершались скандалами, дававшими повод для повсеместного обсуждения «масонских тайн». После смерти графа де Клермона в 1771 г. во главе ордена встал герцог Шартрский (будущий герцог Орлеанский). По документам с 1730 по 1755 г. можно установить существование масонских лож в 62 местностях Франции, преимущественно в центре и на юге. В Тулузе их было пять, а в Монпелье — четыре.

Начиная с 1760 г. широкое распространение получили женские ложи. В 1774 г. были даже введены правила, регулирующие их деятельность. Было решено создать «удочеренные» ложи, подчиненные местным мужским ложам, «чтобы дать возможность прекрасному полу участвовать в делах благотворительности и философии». Великой магистершей женского масонства стала сестра герцога Шартрского, герцогиня Бурбонская. В числе деятельниц женского масонства была княгиня Ламбаль, подруга Марии-Антуанетты, что обеспечило ему покровительство королевы.

Французские историки масонства обычно рисуют такую картину: ложи, выбравшие своим идеалом равенство людей и рационалистический девиз, постепенно, возможно даже бессознательно, порождали безразличие к христианской вере и стремление к преобразованию общества путем уничтожения религиозных различий и государственных границ. Взамен христианского братства, о котором говорили английские масоны, во Франции девизом стало естественное равенство и универсальный гуманизм. Все это лишь доля истины. Другой же ее частью является то, что. идеалы масонов носили абстрактный, чисто платонический характер, служение им было лишено какой бы то ни было связи с реальной, практической жизнью и политикой. Когда Просвещение начало атаку на идейные основы старого режима, оно нашло лишь слабый отклик в ложах. В то время, когда просветители разоблачали религию как предрассудок и оружие тирании, призывали «раздавить гадину» — католическую иерархию, масоны по-прежнему разглагольствовали о братской любви, оставались верными слугами монархии и преданными сынами церкви.²⁵

В еще большей мере это относится к Италии, куда масонство было занесено английскими купцами-путешественниками и дипломатами в 30-х годах XVIII в. По мнению некоторых историков, ложи первоначально стали орудием английской политики, и даже там, где ранее преобладало влияние якобитов, инфильтрация тайных лазутчиков Лондона свела его на нет. В Риме с 1735 до 1737 г. функционировала якобитская ложа, которую папа решил закрыть по просьбе «претендента» (Якоба III), поскольку в нее под маской братства и масонской солидарности проникли агенты-двойники, выполнявшие задания английского правительства.