Невидимые (СИ)

- Вы неплохо постарались, Червинский: семь погибших и двое раненых. А с Тимофеем Семеновичем у вас отношения не ладились... Удобно вышло, - слова опережали мысли.

- Да что вы городите, Бирюлев?! Ровно половину застрелили преступники!

- Которых там не было?

- Иванов и его банда ушли заранее, чего мы не знали. Газетчики все переврали... Однако я не пытаюсь оправдать гибель четырех человек. Но других они убили сами.

- Вот как? А, может, это сделали призраки?

- Да выслушайте же! Я осмотрел тела. Те люди погибли не от шальной пули: в них стреляли намеренно. Думаю, со сцены. Двоим, что были повернуты к ней лицом, в грудь. Третьей - в голову. Она лежала в проходе, и ее не связали. Полагаю, Иванов застрелил ее, чтобы напугать остальных, когда она пыталась бежать.

- Вы больше не сможете меня обмануть.

- У меня есть еще доказательство. В трех случаях использовалось оружие меньшего калибра. Разница небольшая, но она есть, и ее легко заметить. Может, взглянете сами?

- А почему бы вам, вместо того, чтобы строить догадки, просто не расспросить выжившего актера?

- Он не может ничего рассказать. Ему делают уколы, чтобы он спал. Когда просыпается - только мечется и кричит.

- Ведь он умрет, да? - намекнул Бирюлев.

- Полагаю, физически он вне опасности, - сухо ответил Червинский.

- Слышал, вы отпустили убийцу отца? - репортер резко сменил тему. - Елену Парижскую?

- Кто вам сказал?

- Неважно.

- Да. Мы отвезли ее домой.

- И выставили охрану?

- Это наш последний шанс. Если дьявол не только хитрый, но и безумный, как о нем говорят, он в самом деле придет за ней, - сыщик вытянул перед собой руки, снова уставившись в пустоту. - И, бог даст, мы его все же схватим.... Если, конечно, вы его не предупредите по старой дружбе.

- Я? Да я видел его лишь раз в жизни, когда пытался отыскать правду. Нет, вы наверняка сделаете это сами. Ведь вы - один из них.

- Бирюлев!

В участке упоминали, что у театра был фотограф. Однако снимки в газетах не появились:

- Так понятное дело - разве можно такой страх помещать? - перешептывались полицейские.

Покинув сыщика, репортер направился прямиком к конкурентам. Разыскал фотографа и, не торгуясь, купил у него то, что хотел. Затем пошел уже в собственную редакцию.

- Георгий! Надо же - ты все же изволил явиться, - возмутился Титоренко. - Мы понадеялись на тебя и упустили важную новость. Этому не может быть иного объяснения, кроме того, что ты не желаешь работать!

Бирюлев не ответил. Сел за стол, достал из портфеля начатую в гостинице заготовку.

Через пару часов статья легла на редакторский стол вместе со стопкой пугающих фотографий.

Титоренко надел пенсне, усмехнулся, взглянув на заголовок:

- "Кровавый спектакль"? Ну-ну... Нет, Георгий, мы опоздали.

- Сперва дочитайте.

Через несколько минут редактор отложил листок.

- Первая твоя! И как только все откопал?

- Поставите фотографии?

- Чего уж!

Репортер собрался выйти, но Титоренко окликнул:

- Погоди, твоя супруга письмо оставила.

Только ее сейчас не хватало.

Бирюлев раздраженно надорвал конверт.

Отличная мягкая бумага сильно пахла фиалками. Знакомый почерк: крупные, закругленные буквы.

"Дорогой мой дружок, мой маленький мальчик.

Все не имеет никакого значения.

Ничего в твоем доме не изменилось с момента, как ты ушел. Таким и останется до твоего возвращения.

И не важно, когда этот миг настанет: через день, месяц или даже пять лет.

Я всегда буду ждать тебя. Просто помни об этом.

Навеки твоя жена в глазах людей и Господа Бога, Ирина Аркадьевна Бирюлева"

Нет, это просто не могла написать Ирина.

***

За большим столом Колеса больше пили, чем играли, хотя и сели за карты.

Нахваливали - как начали накануне, так и продолжали.

- Вот ловко ты их уделал!

- Ну, получили суки!

- Давайте-ка снова - за нашего Алекса!

Алекс поднял в вверх бутылку, глотнул, отставил.

Нажираться сегодня он точно не собирался.

- Наверху до сих пор вой стоит. Сказать-то толком не могут, как так упустили. Вот, орут, что вся банда чуть ли не сквозь стены прошла, - гоготал Тулуп, хотя все в битком набитой избе и без того знали детали.

- Ну, невидимые ведь, - рассмеялся Медведь.

- Ага. Все им и начислили.

- Раз есть невидимые - то и мы как-нибудь назовемся? - предложил Колесо.

- Мясники, - Медведь ткнул совсем разомлевшего Тощего локтем в бок.

- Мы останемся безымянными.

- О! А что, звучит-то как!

- Давайте - за безымянных!

Алекс рассмеялся.

- Сколько нас?

- Человек пятнадцать точно.

- Пойдет.

- Ну и что? Как? - азартно спросил один из молодых. Стриж.

- Неймется? - подмигнул ему Алекс. - Ну что... Прежде надо пару месяцев переждать. А потом... Стволов тут мало. Те, что есть - хлам.

- Есть еще винтовка.

- Одна. И ту заедает.

- У Легкого целый склад.

- И что, побираться пойдешь?