Невидимые знаки (ЛП)

Мы молчали.

Дафна сказала:

— Наряду с медицинским обследованием, от вас потребуют отчет о том, как вы выжили, что готовили, как укрывались и почему зафрахтовали вертолет в такую плохую погоду. Поисково-спасательная служба обсудит параметры первоначального расследования, когда вы исчезли, и, уверена, у них будут вопросы. — Она слегка улыбнулась. — Конечно, это все может подождать. Это лишь предварительное предупреждение о том, что...

— Предупреждение? — Я напрягся. — Странный выбор слов, не находите?

Мисс Мур напряглась и посмотрела на своего партнера.

— Уф, ну...

— Не совсем, мистер Оук. Боюсь, у нас есть хорошие и плохие новости.

Конечно, кто бы сомневался.

Было бы слишком рассчитывать на радушный прием. Все становится слишком сложно, когда имеешь дело с бюрократами и волокитой.

Я скрестил руки, встав над Эстель и Кокос, готовясь защитить их от любой словесной глупости, которой мы подвергнемся.

— Нам нужно уточнить одну вещь, мистер Оук. Это... — Алекс в очередной раз посмотрел на свой планшет. — Вы не австралиец. Да?

Я хотел соврать. Сказать, что я австралиец, чтобы меня не разлучали с Эстель, но акцент выдавал меня.

Мой английский слишком сложно скрыть.

В любом случае, они уже знали правду. У них были все необходимые детали. Я не идиот. Мой вердикт был уже вынесен.

Не успел я ответить, как в дело вступила Дафна.

— Мистер Оук, вы из Кента, верно?

— У вас есть наши свидетельства о рождении и бог знает что еще. Вы на самом деле хотите, чтобы я ответил на это вопрос?

Оба офицера замолчали.

Эти вопросы — фарс.

Я крепко сжал руки в кулаки.

— Просто продолжайте. Какие хорошие и плохие новости?

Не обращая на меня внимания, Алекс продолжил:

— Вы направлялись на ФиГэл по рабочей визе на три месяца?

Они хотели поиграть?

Отлично.

— Да.

— Тем не менее, в итоге вы просрочили срок пребывания в стране на три года и три месяца.

— Вряд ли можно назвать аварийную посадку и отсутствие возможности покинуть остров умышленным превышением срока пребывания.

Что это за жуликоватые чиновники и напыщенная бумажная волокита? Неужели в них нет сочувствия? Неужели они не могли понять, через что мы прошли? Нам не нужна эта испанская инквизиция.

— В связи с этим мы не можем разрешить вам въезд в Австралию до тех пор, пока не будут заполнены необходимые формы.

— Что? Вы не можете этого сделать... — Эстель встала на мою защиту. — Он мой. Мы женаты. У нас общий ребёнок. — Она указала на Коко, как будто можно было ошибиться в смешении нашей крови. — Видите.

Алекс нахмурился.

— Это подводит нас к другой проблеме. Нам необходимо решить, что делать с младенцем.

Точно, так и есть.

— Что с ней делать? Не говорите о ней так, словно она доставляет неудобства, приятель. Она моя дочь.

Эстель положила руку на мое дрожащее предплечье.

— Все в порядке, Гэл. Уверена, они не это имели в виду.

— Не совсем. — Алекс покопался в бумажках перед ним. — Возвращаясь к сути дела. Мы требуем правильного оформления документов. Мисс Эвермор может свободно въезжать в страну, а поскольку ребенок явно принадлежит ей и не достиг пятилетнего возраста, она может путешествовать с условием посещения необходимых встреч для оформления гражданства.

— А что насчет меня?

Я сдержал свой гнев.

— С вами, сэр, немного сложнее.

— Я не понимаю, почему. Вы говорите, что мне необходимо заполнить документы. Ну, так дайте мне эти чертовы бланки, и я заполню их прямо здесь, прямо сейчас.

— Это так не работает.

— Это может работать так, как вы того захотите.

— Боюсь, это не тот случай.

Эстель сжала мою руку в своей.

— Мы женаты. Разве это ничего не значит?

— Официально? — Дафна приподняла бровь. — У вас есть свидетельство о браке и доказательства этого союза?

Эстель выпрямилась, борясь за меня. За нас.

— Во всех смыслах. Да. Коко — доказательство наших отношений. Конечно, этого достаточно.

— А документально?

Эстель промолчала.

Я ответил:

— Нет, у нас нет ни одной чертовой бумажки. Но это не имеет значения. Мы не расстаемся. Конец чертовой истории.

Два офицера уставились друг на друга так, словно мы были нарушителями спокойствия, а не давно пропавшими людьми, вернувшимися домой.

Позади нас Джоанна Эвермор не могла перестать прикасаться к Пиппе. Чем дольше Пиппа оставалась со своей бабушкой, тем больше она теряла образ дикого сорванца, способного на все, и превращалась в испуганную одиннадцатилетнюю девочку, кланяющуюся старшим.

Не будь таким ребенком, Пиппи.

Я знал ее гораздо лучше. Это был просто шок.

Где была эта тихая, но очень умная молодая девушка? Где была остроумная шутница, любознательная морская фея?

Я знал, где... на острове. Как и все остальные.

Джоанна Эвермор перебила:

— Кстати, о документации. Полагаю, с нашими документами все в порядке?

Эстель вскинула голову.

— Какие документы?

Сотрудники иммиграционной службы кивнули.

— Да. Временный паспорт выдан, и вы можете свободно вернуться в Америку.

— Что? — Эстель запнулась. — Нет!

Коко шмыгнула носом, ее лицо покраснело от готовых пролиться слез.