Невидимые знаки (ЛП)

Мой взгляд остановился на обнаженных руках и ногах Эстель. Она все еще была одета в черную футболку Коннора и хлопковые шорты. Коннор был одет в похожую одежду, на нем были пестрые широкие шорты и серая футболка, а Пиппа была одета в розовую юбку и кофточку с рюшами.

Вместо кожи безупречного цвета, они все были розовые из-за долгого нахождения на солнце, и покрыты опухшими укусами на руках и ногах от мошкары.

Долбанные насекомые убивали нас. У нас не было одежды, которая бы закрывала нашу кожу, и поэтому мы были легкой целью для кровососущих насекомых.

С этим нужно было разобраться.

Но как? У меня не было гребаной идеи, как это сделать.

Эстель закончила свой завтрак и убрала обертку и бутылку к остальной куче вещей, чтобы они не загрязняли море. Я не мог отвести свой взгляд от нее в тот момент, когда она взяла что-то из своей сумки и повернулась ко всем нам спиной.

Я ненавидел себя за то, что не мог отвести от нее взгляд.

Я ненавидел, что не мог прекратить пожирать глазами ее обнаженную спину, когда она сменила футболку на верхнюю часть бикини, когда вновь наступила жара.

Мой член дернулся, когда она старалась завязать завязки, борясь с черным материалом, которым все еще были перевязаны ее ребра.

Я был долбанным извращенцем. Извращенцем, который лежал, позволяя слабости и повреждениям взять над собой вверх.

У Эстель получилось завязать бантик, прежде чем она повернулась взять пару вещей и фуражку в черной спасательной сумке, которая находилась у пилота в кабине вертолета.

Какого хрена она делала?

С моей ногой и стопой не было улучшений, и постоянная пульсация приводила меня в ужасное настроение. Я сорвался на бедной Пиппе, когда она задавала миллион вопросов о водосборнике. Ей было лишь любопытно, но ее вопрос показали мне, каким трусом я был.

Эстель бросила на меня хмурый взгляд, заставляя меня чувствовать себя подлецом (хуже, чем подлецом, отвратительным, мерзким мудаком).

Жалость к себе была ужасным монстром, и я хотел его выпустить.

Мне необходимо было его выпустить.

Отчаянное желание ходить, бегать переполняло меня. Но я не мог. А даже если бы и мог, было бы сумасшествием делать что-то под палящим солнцем без наличия еды и воды.

Коннор поднялся, проводя рукам по своим шортам.

— Пойду воспользуюсь туалетом для мальчиков.

Он исчез в подлеске, напоминая мне о том, что меня ожидает решение еще одной задачи. Нам нужно будет вырыть туалет; или же насекомые замучают нас в десять раз сильнее.

— Мы пойдем, как только ты закончишь,— Эстель крикнула ему вслед.

Коннор остановился.

— Уходим?

— Да, к вертолету. — Она подняла швейцарский охотничий нож и топор. — Мы снимем пару частей обшивки, чтобы быть готовыми к дождю.

Ох, черт нет.

— Подожди-ка долбанную минутку. — Я поднялся на ноги.

Черт.

Пляж перед глазами поплыл от боли. Я хотел вмазать по чертовому дереву и одновременно вырвать его.

Эстель не подошла ко мне, чтобы поддержать меня, вместо этого удаляясь в сторону зарослей.

— Я уже тебе говорила до этого, Гэллоуэй. Ты чувствуешь себя не очень хо...

— Я достаточно хорошо себя чувствую.

Ее пальцы сжались на предметах оружия.

— Нет, ты не чувствуешь. Будь благоразумным. Ты находишься на грани лихорадки. Твоя лодыжка причиняет страдания. Мы с Коннором сможем сделать это. И мы вернемся намного быстрее, чем смог бы ты. Поход в одиночку убьет тебя.

Мои ноздри затрепетали.

— Еще один способ заставить меня чувствовать себя полностью бесполезным, Эстель.

Черт побери, ей что, было обязательно отнимать у меня каждое решение?

— Ты не бесполезный. — Она указала на дерево магнолии. — Ты обеспечил нас водой, ради всего святого. Ты гарантировал, что мы сможем продержаться еще пару дней.

Я покачал головой

— Мне следует быть тем, кто пойдет туда...

Не заставляй меня говорить об этом вслух в присутствии ребенка.

Коннора, может, и не было рядом с нами, но, вероятнее всего, он слышал нас на расстоянии. А также Пиппа, которая уже получила достаточную дозу переживания из-за меня.

Не то чтобы я винил ее.

Но проблемы нужно было обсуждать... решать их. Ужасные проблемы, с которыми никому не следовало иметь дело.

— Эстель, — прорычал я. — Ты не можешь пойти. Я тот, кто...

— Кто? Человек, который должен тащить тяжелые куски обшивки сюда? Как именно ты собираешься сделать это? У тебя костыль, ты не сможешь переносить большие куски оной рукой. Это не сработает.

Ее доводы верны.

Но мне было наплевать на то, что она была права.

Все дело было в том, чтобы быть с ней равным. Быть достойным. Показать ей, что я был достаточно сильным, чтобы можно было положиться на меня... быть в достаточной степени надежным, чтобы она могла довериться мне.

И кое-что совершенно другое.

— Я не буду говорить об этом.

Она прищурилась.

— О чем ты?

Я перевел взгляд на Пиппу.

— Неподходящее место для...

Она уперла руки в бока. Подтянутые мышцы ее живота напряглись под черной резинкой бикини на ее груди.

— Ты сам поднял эту тему, Галлоуэй. Так что закончи, что хотел сказать. Почему ты должен быть тем кто...

Черт побери.