Невидимые

Послушай, настала пора возвращаться домой,

К натопленной кухне, сухому вину и ночлегу.
Входи без оглядки, и дверь поплотнее прикрой —
Довольно бродить по бездомному белому снегу.

Уже не ослепнуть, и можно спокойно смотреть

На пламя в камине, следить, как последние угли
Мерцают, синеют, и силятся снова гореть,
И гаснут, как память — и вот почернели, потухли.

Темнеет фламандское небо. В ночной тишине

Скрипят половицы — опять ты проснулась и встала,
Подходишь наощупь — малыш разметался во сне,
И надо нагнуться, поправить ему одеяло.

А там, за окошком, гуляет метельная тьма,

Немые созвездья под утро прощаются с нами,
Уходят охотники, длится больная зима,
И негде согреться — и только болотное пламя…
1975

***
И. Ф.

Уходит город на покой,
ко лбу прикладывая холод,
и воздух осени сухой
стеклянным лезвием расколот.

Темные воды — кораблю,

безлюдье — сумрачной аллее.
Льет дождь, а я его люблю,
и расставаться с ним жалею.

А впрочем, дело не в дожде.

Скорее в том, что в час заката
деревья клонятся к воде,
бульвары смотрят виновато,

скорее в том, что в поймах рек

гремит гусиная охота,
что глубже дышит человек
и видит с птичьего полета:

горит его осенний дом,

листва становится золою,
ладони, полные дождем,
горят над мокрою землею…

1977

***
собираясь в гости к жизни
надо светлые глаза
свитер молодости грешной
и гитару на плечо

собираясь в гости к смерти

надо черные штаны
снежно белую рубаху
узкий галстук тишины

при последнем поцелуе

надо вспомнить хорошо
все повадки музыканта
и тугой его смычок

кто затянет эту встречу

тот вернется слишком пьян
и забудет как играли
скрипка ива и туман

осторожно сквозь сугробы

тихо тихо дверь открыть
возвращеньем поздним чтобы
никого не разбудить
1978