Невидимый

— Это ужасно, — сказалъ онъ. — Но какая же должна произойти чертовщина, чтобы человкъ могъ стать невидимымъ?

— Никакой чертовщины. Это — процессъ вполн нормальны! И удобопонятый.

— Ужасно! — повторилъ Кемпъ. Какимъ же образомъ?

— Ужасно-то оно ужасно. Но я раненъ, мн очень больно и я усталъ… Боже мой, Кемпъ, вы — мужчина, отнеситесь къ длу спокойно. Дайте мн пость и напиться и позвольте посидть вотъ тутъ.

Кемпъ видлъ, какъ бинтъ задвигался по комнат, какъ тащилось по полу плетеное кресло и остановилось у камина. Оно скрипнуло и сидніе опустилось на четверть вершка, по крайней мр. Кемпъ протеръ глаза и опять пощупалъ шею.

— Да это почище духовъ, — сказалъ онъ и глупо засмялся.

— Вотъ такъ то лучше. Слава Богу, вы становитесь благоразумне!

— Или дурю, — сказалъ Кемпъ, прижимая кулаками глаза.

— Дайте мн виски. Я еле живъ.

— Ну, этого я не замтилъ. Гд вы? Если встану, можетъ бытъ, и угожу прямо въ васъ? Ахъ, тутъ… Ну, ладно. Виски, вотъ… Куда жъ мн его двать?

Кресло заскрипло, и Кемпъ почувствовал, что у него берутъ стаканъ. Онъ выпустилъ его съ усиліемъ», инстинктъ его былъ противъ. Стаканъ ушелъ и остановился въ воздух, вершковъ на двадцать надъ переднимъ краемъ кресла. Кемпъ смотрлъ на него въ безконечномъ недоумніи.

— Это… Это долженъ быть гипнотизмъ. Вы, наврное, внушаете, что вы невидины.

— Вздоръ! — сказалъ голосъ.

— Просто безуміе какое-то!

— Выслушайте меня…

— Нынче утромъ и доказать вполн убдительно, что невидимость…

— Что ни тамъ доказали это все равно. Я умираю съ голоду, — сказалъ голосъ, — и ночь очень холодна для человка безъ платья.

— сть? — спросилъ Кемпъ.

Стаканъ виски опрокинулся.

— Да, сказалъ Невидимый, стукнувъ имъ по столу. У васъ найдется халатъ?

Кемпъ пробормоталъ какое-то восклицаніе. Потомъ подошелъ къ своему гардеробу и вынулъ оттуда темнокрасный халатъ.

— Годится? — спросилъ онъ.

Халатъ взяли. Съ минуту онъ повислъ неподвижно въ воздух, потомъ странно заколыхался, всталъ во весь ростъ, чинно застегиваясь, и слъ въ кресло.

— Кальсоны, носки и туфли были бы кстати, — сказалъ Невидимый отрывисто. И пища.

— Что угодно, но это самое нелпйшее происшествіе во всей моей жизни.

Кемпъ выпотрошилъ ящика комода, отыскивая необходимые предметы, потомъ сошелъ внизъ порыться въ буфет, вернулся съ холодными котлетами и хлбомъ и, придвинувъ маленькій столикъ, поставилъ ихъ передъ гостемъ.

— И безъ ножей, все равно, — сказалъ гость, и котлета повисла въ воздух, послышался звукъ жеванія.

— Я всегда предпочитаю надтъ что-нибудь, прежде чмъ сть, — сказалъ Невидимый, набивъ ротъ и съ жадностью пожирая котлеты, — странная причуда.

— А рука — ничего? — спросилъ Кемпъ.

— Ничего, — сказалъ Невидимый.

— Изъ всхъ удивительныхъ и диковинныхъ…

— Именно. Но какъ это странно, что я попалъ для перевязки именно къ вамъ. Первая моя удача! Впрочемъ, я и такъ собирался переночевать нынче здсь. Вы ужъ это потерпите. Какая пакость, однако, что кровь-то моя вдь видна! Ишь какъ напачкалъ. Становится видно, когда свертывается, должно быть. Я измнилъ только живыя ткани и только на то время, пока живъ… Вотъ уже три часа, какъ я здсь…

— Но какъ же это длается? — началъ Кемпъ тономъ крайняго раздраженія. Чортъ знаетъ, что такое! Все это такъ неразумно съ начала до конца.

— Совершенно разумно, — сказалъ Невидимый, — какъ нельзя боле разумно.

Онъ потянулся за бутылкой виски и взялъ ее. Кемпъ во вс глаза смотрлъ на жадно вшій халатъ. Лучъ свта отъ зажженной свчи, проходя сквозь дырочку, прорванную на правомъ плеч халата, образовалъ свтлый треугольникъ подъ ребрами налво.

— Что такое были эти выстрлы? — спросить Кемпъ. Какъ началась стрльба?

— Да былъ тамъ дуракъ одинъ, — нчто въ род моего союзника, — чтобъ ему провалиться совсмъ! Такъ онъ вздумалъ украсть у меня деньги… Да и укралъ.

— И онъ тоже невидимъ?

— Нтъ.

— Ну?

— Нельзя ли мн сначала еще постъ, а ужъ потомъ разсказывать? Я голоденъ и страдаю, а вы хотите, чтобы я разсказывалъ вамъ какія-то исторіи!

Кемпъ всталъ.

— Это не вы стрляли? — спросилъ онъ.

— Нтъ, — отвчалъ гость. Какой-то болванъ, котораго я никогда не видалъ, выпалилъ наобумъ. Они вс тамъ перетрусили. Перепугались меня! Чортъ бы ихъ побралъ! Но послушайте, Кемпъ, я еще хочу сть: мн итого мало.

— Пойду посмотрю, не найдется ли внизу еще чего-нибудь съдобнаго, — сказалъ Кемпъ. Боюсь, что найдется немного.

Покончивъ съ дой, — а сълъ онъ очень много, — Невидимыя попросилъ сигару. Онъ свирпо куснулъ конецъ, не данъ Кемпу времени отыскать ножикъ, и выругался, когда наружный листъ отсталъ.

Странно было видть его курящимъ: ротъ его и горло, звъ и ноздри, — все обнаружилось въ вид слпка изъ крутящагося дыма.

— Благословенный даръ это куреніе, — сказалъ Невидимый и крпко затянулся. Для меня очень счастливо, что я напалъ именно на васъ, Кемпъ. Вы должны мн помочь. Какъ разъ вотъ на васъ-то я и наткнулся, — каково! Со мной приключалась сквернйшая исторія, я поступилъ какъ помшанный, право. Подумать только, черезъ что я прошелъ! Но мы еще кое-что сдлаемъ, вотъ увидите, Кемпъ.