Невидимый

Къ стеклу прижалось ужасное лицо Кемпа, поперемнно то стучавшаго въ окно, то въ бшенств потрясавшаго раму. Видя, что усилія его безплодны, онъ пробжалъ по веранд, спрыгнулъ съ нея и началъ барабанить въ заднюю дверь. Потомъ обжалъ вокругъ дома къ его фасаду и выскочилъ на дорогу. И едва усплъ онъ исчезнуть изъ главъ мистера Гиласа, съ искаженнымъ отъ страха лицомъ все время смотрвшаго въ окно, какъ спаржу затоптали невидимыя ноги. Тутъ мистеръ Гиласъ поспшилъ наверхъ; продолженія охоты онъ не видалъ, но, проходя мимо окна, на лстниц слышалъ, какъ хлопнула боковая калитка.

Выскочивъ на горную дорогу, Кемпъ, естественно, побжалъ по ней внизъ, и, такимъ образомъ, ему пришлось собственной особой продлать то самое упражненіе, за которымъ онъ слдилъ столь критическимъ взоромъ изъ окна бельведера четыре дня назадъ. Для человка, не получившаго никакой подготовки, онъ бжалъ хорошо и, хотя лицо его было блдно и мокро, до послдней минуты сохранялъ полное хладнокровіе. На бгу онъ широко разставлялъ ноги и, видя когда попадались неудобныя мста, — кучи острыхъ камней или ярко блествшаго на солнц битаго стекла, — ступалъ прямо по нимъ, предоставляя невидимымъ босымъ ногамъ выбирать путь по своему усмотрнію. Въ первый разъ въ жизни Кемпъ открылъ теперь, что дорога по холму удивительно длинна и утомительна, что предмстья города тамъ, внизу, у подножія холма начинаются необыкновенно далеко, и что бжать самый тяжелый и медлительный способъ передвиженія. Вс эти мрачныя виллы, спавшія подъ полуденнымъ солнцемъ, казались наглухо запертыми и заколоченными; конечно, он были заперты и заколочены по его собственнымъ приказаніямъ, но все же хозяева ихъ могли бы предвидть возможность какого-нибудь случая въ род теперешняго.

Но вотъ на горизонт началъ подниматься городъ, море исчезло за нимъ, и народъ внизу зашевелился. Къ подножію холма подъзжала конка. Дале былъ полицейскій участокъ. Но что жъ это сзади? Неужели шаги? У-ухъ!

Снизу на него глазлъ народъ, двое или трое людей куда-то побжали. Дыханіе разрывало ему грудь. Теперь конка была совсмъ близко, и «Веселые игроки» шумно запирали свои двери. За станціей конки были столбы и кучи песку канализаціонныхъ роботъ.

Сначала у него мелькнула мысль прыгнуть въ конку и запереть двери, но потомъ онъ ршилъ лучше добраться до полиціи. Еще минута, — я онъ миновалъ «Веселыхъ игроковъ» и очутился уже на улиц среди человческихъ существъ.

Кучеръ конки и его помощникъ изумленные такой поспшностью, смотрли на него во вс глаза, стоя рядомъ съ распряженными лошадьми. Дале, надъ кучами песку торчали удивленныя рожи матросовъ.

Кемпъ нсколько замедлилъ было шагъ, но тотчасъ услышалъ позади быстрое шлепанье своего преслдователя и припустился опять.

— Невидимый! — крикнулъ онъ матросамъ, неопредленнымъ жестомъ показывая назадъ и по счастливому вдохновенію перескакивая канаву, такъ что между нимъ и непріятелемъ очутилась цлая группа рабочихъ. Тогда, бросивъ мысль о полиціи, онъ повернулъ въ переулокъ, стремглавъ пролетлъ мимо телги зеленщика, пріостановился на десятую долю секунды у дверей колоніальной лавочки и помчался по бульвару, опять-таки выходящему на Гилль-Стритъ. Двое или трое игравшихъ тамъ дтей съ крикомъ разбжались при его появленіи; стали растворяться двери и окна, и испуганныя матери начали изливать свои чувства. Онъ снова выскочилъ на Гай-Стритъ, ярдовъ за триста отъ станціи конно-желзной дороги, и тотчасъ замтилъ тамъ какую-то суматоху и гвалтъ.

Онъ взглянулъ вверхъ по улиц къ холму. За какихъ-нибудь двнадцать ярдомъ бжалъ огромный матросъ, громко и отрывочно ругался и отчаянно нахалъ заступомъ: по пятамъ его несся, сжавъ кулаки, кондукторъ конки. Подальше за ними слдовало еще нсколько громко кричавшихъ и что-то бившихъ на бгу людей. По дорог съ холма къ городу сбгался народъ, и Кемпъ замтилъ человка, вышедшаго изъ лавки съ палкой въ рук.

— Держи, держи его! — крикнулъ кто-то.

Кемпъ понялъ измнившіяся условія травли, остановился и посмотрлъ кругомъ, едва переводя духъ.

— Онъ здсь, гд-нибудь близко! — крикнулъ онъ. Станьте въ рядъ поперекъ…

Его крпко треснули въ ухо; онъ зашатался, стараясь обернуться къ невидимому и съ трудомъ устоялъ на ногахъ, ударилъ по пустому и пространству и полетлъ на землю, сшибленный съ ногъ здоровенной пощечиной. Еще минута, и въ грудь ему уперлось колно, а въ горло ему влпились дв разъяренныхъ руки, но одна изъ нихъ была слабе другой. Кемпъ схватилъ ихъ за кисти, раздался громкій крикъ боли, и надъ головой у Кемпа свистнулъ заступъ матроса, ударившій во что-то мягкое. На лицо Кемпа упали капли. Руки, державшія его за горло, вдругъ ослабли, онъ высвободился судорожнымъ усиліемъ, вцпился въ безсильное плечо и навалился на невидимое, у самой земли придерживая невидимые локти.

— Поймалъ, — взвизгнулъ Кемпъ. Помогите, помогите, держите!.. Свалилъ!.. Держите ноги!..