Невидимый флаг. Фронтовые будни на Восточном фронте. 1941-1945

Еще до того, как я успел договорить эту фразу до конца, Мокасин достал из кармана банкнот в 50 марок, скатал в трубочку, поджег от свечи и начал размахивать им, крича:

– Могу я дать господам прикурить?

Не дрогнув ни единым мускулом, Регау взял лучину и передал ему. Все начали смеяться.

Глава 35 Между фронтами

Как и вся западная группировка, мы были вычеркнуты из списков личного состава армии. Занавес упал. Нам надо было приступать к изучению русского языка – единственным среди нас, кто неплохо на нем говорил, был старший сержант роты.

В нашем маленьком убежище мы оказались в точно такой же ситуации, в какой, если верить древней восточной легенде, оказался и некий человек из Ассирии, который упал в колодец. Сверху находился угрожавший ему верблюд в виде приказа, который отрезал от свободы; а снизу находился дракон по имени Политрук, который только и ждал возможности, чтобы проглотить нас. Белая мышь День и черная мышь Ночь грызли корни кустов, за которые мы цеплялись. Но, подобно человеку из древней ассирийской легенды, мы нашли успокоение в розе Сегодняшнего Дня, которая все еще благоухала прямо перед нами. Но каждый из оставшихся в нашем распоряжении часов был на вес золота.

Внезапно Матиезен нарушил гробовую тишину и сказал:

– Я помню всю поэму Шиллера «Колокол» наизусть!

Регау засмеялся. Он неважно себя чувствовал – уже несколько дней у него держалась высокая температура, хотя он никому и не говорил об этом. Мы предполагали, что это был рецидив малярии, которой он переболел на Таманском полуострове. Он сказал:

– Неплохо! Вероятно, вы учились в одной из этих современных высших школ. А я учился в классической гимназии. Я выучил наизусть первые двести строк «Одиссеи» в знак уважения к великому творцу.

Он начал цитировать их – и я подумал о возвращении на Итаку.

Я рассказал историю об одном капрале из Саксонии, который воевал в России в 1917 году в составе бригады «Pfeil». Я встретил его в Шанхае в 1924 году. Он сбежал из Сибири через территорию Монголии, и красивая китайская девушка стала его Калипсо. Я не знаю, вернулся ли он когда-нибудь к себе на родину.

Вероятно, ему следовало бы попытаться добраться до Турции через Кавказ, так как путь до Итаки ближе от Стамбула, чем от Китая.

Подобно маленьким мальчикам, забившимся ночью во время бури в палатку, которую они установили в лесу, которые сами себе не желают признаться в том, что они напуганы, мы рассказывали друг другу истории о том, что мы будем делать после того, как вернемся домой. Добрая фея по имени Надежда обещала нам вновь вернуть все то, что мы потеряли. Париж, Пенелопа, дворец Прадо – все эти воспоминания из прошлого стали вожделенной целью отдаленного будущего.

– Я никогда не был во Флоренции!

– Я так и не закончил читать «Тристрама Шэнди»!

– Я никогда не видел Грету Гарбо!

– Я никогда не видел Тосканини в «Ла Скала»!

Вот таким образом, даже не представляя, что нас ожидает в будущем, мы рассказывали друг другу об ошибках и упущениях прошлого.

Нам надо было уничтожить всю документацию, и, по мере того как я страницу за страницей уничтожал свою записную книжку, я мог воочию видеть, как мое прошлое сгорает в пламени печи.

Антуанетта! Я навещал ее в Париже в 1939-м и 1940 годах и стоял перед закрытой дверью ее квартиры на Мон-Валерьен. Консьерж сказал мне, что она уехала в Америку за несколько дней до начала войны.

Доктор Чао Цецин! Мы вместе учились во Франкфурте, а в Пекине я был у него в гостях. Я могу забыть китайские иероглифы, которыми обозначается его адрес в Пекине, но я и так смогу его найти! Его семья жила в этом доме на протяжении 300 лет.

Капитан Финк фон Лабое! Вместе с ним я совершил первое в своей жизни морское путешествие. Наши пути с ним вновь пересекутся где-нибудь в портовой таверне в Антверпене или в Ла-Гуария.

Мы рассказывали друг другу сотни различных историй, которые неожиданно всплывали из самых потаенных уголков памяти. За короткое время все жизненные ценности изменились. Часы стали совершенно бесполезными, но каждый из нас натянул по две пары носков, один поверх другого. Мокасин показал нам, как еще и третью пару обернуть вокруг ноги; это помогало сохранить ноги в тепле, и, кроме того, еще одна пара оставалась про запас.

Необходимо было уничтожить все запасы водки; русским они не должны были достаться. Напившись, они могли натворить все, что угодно. Мы вылили сотню бутылок в раковину, которая находилась в бомбоубежище.