Невидимый фронт войны на море

Лишь спустя месяц после начала боевых действий в Корее, ОКНШ одобрил перевод 244 гражданских служащих и 464 военнослужащих в Агентство безопасности Вооруженных сил, вновь рекомендовав Министерству обороны, кроме прочего, увеличить штат гражданских служащих подразделений разведки связи. На этот раз, в августе 1950 года, министр обороны разрешил увеличить штат КОМИНТ на 1253 единицы гражданского состава. Вместе с тем лишь часть этого расширения была направлена на обеспечение боевых действий в Корее, хотя и это усиление позволило существенно увеличить разведывательные возможности США в войне.

Важно отметить, что даже с началом военных действий на полуострове, события в Корее расценивались членами американской администрации лишь как часть будущей крупномасштабной войны. Что же тогда говорить об их адекватной оценке угроз безопасности до развязывания вооруженного противоборства?! Об этом наглядно говорят документы. Ежемесячные задачи на разведку американского бюро разведки связи отражают низкий уровень правительственного интереса в информации относительно Кореи. Первый список задач включал объекты разведки «самого большого беспокойства в отношении американской политики или безопасности», такие как «намерения СССР по нанесению ракетного удара». Второй список состоял из объектов «высокой важности»; за месяц до начала войны Япония и Корея числились в нем под номером 15, но и эти разведывательные задачи не были связаны непосредственно с интересами в отношении Кореи. Так, в качестве объектов разведки были определены: «деятельность СССР в Северной Корее», «сотрудничество компартий Северной Кореи и Китая», «отношения между Северной и Южной Кореями, в том числе деятельность вооруженных сил в приграничных регионах»[898].

Более того, несмотря на недостаточность возможностей перехвата в Тихоокеанском регионе, в начале 1950 года Агентство безопасности открыло новую станцию перехвата и криптоанализа, направленную только на Китай. Разведка связи армии США в тот период добывала информацию из радиосетей Вооруженных сил, МВД и оборонной промышленности СССР. Однако в 1948 году, в результате проникновения в АСА и АФСА агента КГБ У. Вейсбанда[899], в их деятельности начались «черные пятницы», лишавшие американских криптоаналитиков на месяцы возможности вскрытия советских шифрсистем, а также открывавшие Советскому Союзу доступ к информации высших чиновников США. Подобная ситуация сохранялась вплоть до начала войны[900]. Немного информации из северокорейских каналов связи было перехвачено между маем 1949 года и апрелем 1950 года, и то лишь потому, что операторы использовали советские параметры организации радиосвязи. Как только аналитики определили несоветскую принадлежность добытых материалов – тут же их охват был значительно снижен. В апреле 1950 года армейцы США предприняли ограниченный поиск радиосвязи в Северной Корее, для чего развернули две станции перехвата. В результате, вскоре у них оказалось около 200 радиограмм, но завершить обработку даже одной из них до начала войны не удалось. Контроль радиосвязи в КНДР осуществляла и флотская разведка США. Но до 1950 года это касалось лишь тех военно-морских баз, где находились силы советского ВМФ.

Спустя годы специалисты разведки связи США отмечают лишь два обстоятельства, добытая ими информация о которых могла свидетельствовать о подготовке Северной Кореи к военным действиям. Во-первых, весной 1950 года, начиная с 21 февраля, значительно возрос объем радиосвязи в районе Владивостока, касающийся коммуникаций на территории Южной Кореи. 15 мая радиообмен по этому вопросу прекратился. Во-вторых, начавшиеся в тот же период, в феврале 1950 года, значительные поставки лекарств и медицинского оборудования из СССР в КНДР и Маньчжурию.