Невидимый фронт

Брат Стефы был юноша лет двадцати — на два года старше сестры, ниже её ростом, с характерными резкими чертами лица. Такие лица бывают у рано повзрослевших, рано узнавших горе, рано привыкших преодолевать жизненные препятствия. Но горе не сделало Михаила угрюмым, замкнутым. Протянув руку Василю, он улыбнулся широко и доверчиво. Эта улыбка как бы осветила его, и Василь понял, что Михаил, несмотря на многое пережитое, сохранил веру в людей и любовь к ним.

— Как понравилось на новом месте? — спросил Михаил, когда садились за стол.

— Лучше и не надо. Беспокойства только много вашей сестре причинил.

— Какое же беспокойство, — вмешалась Стефа. — Надо же помочь человеку.

— Да, она у меня хлопотунья, — рассмеявшись, сказал Михаил. — В партизанском отряде её так и звали: «сестра-хозяйка». Бывало в землянке увидит, что кто-нибудь не на место поставил сапоги — целый скандал поднимет.

— В партизанском отряде? — переспросил Василь. — А вы были в партизанах?

— С сорок первого по сорок четвёртый. Вместе с Советской Армией вошли в город.

— Молодцы. Обстрелянные, значит, хотя и молодые.

— Вы, наверное, тоже воевали? — спросила Стефа.

— Пришлось. Под Сталинградом был, под Москвой.

— Под Москвой! — вместе воскликнули брат и сестра. — И в самой Москве были?

— Был.

— Еще до войны мы со Стефой туда попасть мечтали. Отец в августе сорок первого года отпуск должен был взять, билет ему бесплатный полагался — он на железной дороге работал. Очень мы к этой поездке готовились, да вот... — глаза Михаила потемнели...

Стефа первая прервала молчание.

— Расскажите нам о Москве, — попросила она.

— Что же рассказывать... Тогда Москва необычная была — военная, суровая... С вокзала я пошёл прямо на Красную площадь. День был серый, холодный, по асфальту метёт снег, а я холода не чувствую — шутка ли: в Москву попасть удалось. Обо всём забыл. Стал против Кремля и думаю: а вдруг сейчас к окну сам товарищ Сталин подойдёт и я его увижу!

— Я тоже об этом мечтала! — воскликнула Стефа. — Помнишь, Михайлик, тебе рассказывала: как приедем в Москву, целыми днями буду у Кремля стоять — ждать, может, товарища Сталина удастся хоть на секунду увидеть.

— Значит, мечты у нас с вами одинаковые, — сказал Василь и смутился. Стефа, тоже не зная почему, покраснела.

— Не только у нас, — возразил Михаил. — Кто из советски людей не мечтает об этом... Ну, да рассказывайте дальше.

— Сталина увидеть мне не пришлось, но передумал я за час, что стоял на Красной площади, столько, сколько в другой раз на целый день хватит. Всю свою жизнь вспомнил, и о будущем сам с собой говорил, и о товарищах, и о всей стране нашей... Большой это был час для меня.

Василь замолчал, охваченный своими мыслями. Взглянув на часы, он поднялся из-за стола.

— Заговорился я с вами, молодые хозяева. Итти пора.

— Жаль, — искренне сказала Стефа. — Очень жаль.

Слова эти вырвались у неё от души, но, произнеся их, девушка покраснела, как тогда, когда Васнль сказал об общих мечтах.

— Устали, наверно, отдыхать ляжете, — быстро сказала Стефа, чтобы скрыть своё смущение.

— Нет, — ответил Василь. — В город надо сходить.

— В город? — удивился Михаил. — Поздно ведь.

— Дела есть, — коротко ответил Шостак.

— Что ж, раз надо, так надо. Ключ от парадной двери дай, Стефа.

— Симпатичный парень, — сказал Михаил сестре, когда они остались вдвоём.

Стефа привыкла делиться с братом всеми мыслями, но на этот раз не ответила ничего, хотя была полностью согласна с Михаилом. Что заставило её промолчать, девушка и сама не знала.

Убрав со стола, Стефа ушла в свою комнату. Она хотела позаниматься перед сном, но мысли отрывались от учебника. Думалось о Москве, о Красной площади, о том, как Василь стоял под холодным снежным ветром и, не отрываясь, смотрел на кремлёвские окна.

Девушка отложила учебник и взяла томик стихов. Читала она долго — так и заснула, не потушив лампы, положив руку на раскрытую книгу.

Сквозь сон Стефа слышала, что вернулся домой новый сосед за полночь. Вышел он из своей комнаты только часам к одиннадцати утра.

— Поздненько вы вчера загулялись, — шутливо сказала Стефа, когда они с Василем встретились в коридоре.

— Я не гулял... Впрочем — и погулять пришлось.

Он круто повернулся и ушёл в свою комнату. Стефа недоумённо посмотрела ему вслед, не понимая, почему Василь так резко оборвал разговор. «Обиделся он на меня, что ли? — думала девушка. — Но за что же? Вот чудак! А если не хочет со мной разговаривать, то и не надо».

Вечером, когда Михаил спросил, где Василь, Стефа только пожала плечами.

— Откуда я знаю, — ответила она, немного погодя. — Только мне и дела, что за ним смотреть.

Про себя Стефа решила, что если Василь явится и Михаил будет его приглашать, как вчера, то она уйдёт в свою комнату — заниматься. «Нечего зря время проводить, — уговаривала себя девушка. — Запустишь учёбу, потом не наверстаешь. Да и интересного в его рассказах ничего нет».

И всё же, против воли, Стефа прислушивалась к шагам на лестнице, гадая: не Василь ли это? А когда Василь, наконец, пришел, она тут же попросила брата:

— Пойди, Михайлик, позови его чай пить.