Невидимый рубеж. Книга третья. Долиной смертной тени

На самом деле, Шаманову нечего было скрывать, поскольку он не пил. Уж это, Гонцов определил без труда. Во-первых, Юрий Юрьевич как пьющий человек с большим стажем смог бы сразу уловить сивушные запахи. Во-вторых, Шаманов был мусульманином, а ислам налагал строгое табу, хотя кое-кто и нарушал установленные запреты. Сейчас они сидели, пили зеленый чай, беседовали и эта картина чем-то оказалась похожа на ту недавнюю, когда Гонцов сидел, беседовал с пожилым армянином в полицейской камере для задержанных.

– Тебя ведь Булат зовут? – осведомился Юрий Юрьевич, дуя на чай, поскольку Шаманов принес кипяток. Они сразу перешли на «ты», как давно знакомые друг с другом опера.

– Да, Булат! – спокойно ответил старший лейтенант, смотря своими неповоротливыми глазами, как будто бы сквозь Гонцова.

– А ты не родственник того самого Шаманова, ну, который десантурой командует?

– Нет! Это наша фамилия, карачаевская. Предок Шабан был родом из майкопских дворян, отсюда пошло.

Шаманов давал пояснения охотно, и Юрий Юрьевич понимал, что с этим старлеем дела пойдут легко, контакт он установит. Разговор касался переаттестации, карьерного продвижения. Гонцов вспомнил агентурное сообщение «Железняка», о том, что Шаманова повысили в должности или планируют повысить. У Булата не должно быть обид в этом плане и тот, как видится, доволен предстоящим повышением. Такие как он всегда на хорошем счету, они достойны продолжать службу, занимать руководящие должности. Это – мнение о нем начальства, впрочем, совпадающее с личным мнение Шаманова о самом себе.

«А он парень не промах!» – заметил Гонцов про себя.

– Булат, как у вас с ваххабитами? – спросил он, плавно перейдя к цели своего визита. – Есть информация? Попадают они в СИЗО?

– Ваххабиты? – в неподвижных глазах Шаманова проскользнула искорка интереса. – Были два ваххабита полгода назад, потом их перевели.

– Куда?

– Не помню, но если нужно узнаю!

– Ваххабиты представляют большую опасность, – с важностью подчеркнул Юрий Юрьевич, попивая чаек, – они начали вовлекать русскую молодежь, распространяют, так сказать, дурное влияние.

– Сейчас ваххабитов здесь нет. Пока нет! – Шаманов отрицательно качнул своей крупной рыжеватой головой. – У нас агентура заряжена, поскольку была ориентировка, чтобы работали на выявление…

– Понятно! Спасибо, Булат!

Юрий Юрьевич посчитал, что миссию свою выполнил. Он оставил координаты: дал номер своего телефона, взял номер у Шаманова. За время разговора им никто не мешал, никто не входил в маленькую, но уютную комнату, рассчитанную на двух оперов СИЗО, словно вышестоящие начальники дали негласную команду их не тревожить.

Гонцов был доволен поездкой, полностью удовлетворен собой, сегодняшним днем. Ему показалось, что и Шаманов тоже доволен, но почему осталось неясным. Кто их знает, этих надзирателей? Может, увидел нового человека, вот и обрадовался. Здесь же скучно, в этом изоляторе: крыши, корпуса, колючка, зеки – и больше ничего! И небо. Ущербное небо, точно большую часть его украли, а над СИЗО оставили лишь небольшое лоскутное одеяло из бело-голубых полос.

Московская область, Солнечногорский район, дорога к садоводческому товариществу «Сенеж» неподалеку от Ленинградского шоссе, 28 июня, 11:58

Ближе к обеду, когда ничто не предвещало неожиданного вызова, и майор полиции Роман Песоцкий сидел в своем кабинете, лениво перекладывая бумажки и перебирая в уме ближайшие кафе, куда можно было отправиться пообедать, раздался телефонный звонок сверху. Надо было срочно выехать на место происшествия к дачам кооператива «Сенеж».

На месте он встретился с членами следственно-оперативной группы, представился. Впрочем, особой нужды в этом не было, поскольку Следственный комитет представляла давно знакомая ему еще по учебе в юридической академии Оксана Яркова. За время после выпуска из alma mater Оксана успела выскочить замуж, развестись. У нее был ребенок. Это ее вспоминали Песоцкий и Ковалев, когда Дмитрий заметил Яркову в телевизоре, дававшую интервью по поводу теракта на остановке.

Все трое поддерживали те необременительные отношения, которые часто складываются между бывшими однокашниками и которые нельзя назвать тесными. Иногда они встречались на совместных вечерах, отмечая годовщины выпуска, иногда перезванивались и обменивались новостями о знакомых. В отличие от других сокурсников, направивших стопы в гражданскую юриспруденцию, они надели погоны, и поэтому, их послевузовская связь казалась оправданной. Ведь они принадлежали к правоохранителям, как к некой родственной семье, имевшей один корень, но разные боковые ответвления.

Еще подъезжая к дачам по узкой асфальтовой дороге, Песоцкий увидал на обочине одиноко стоявшую белую «Мазду» третьей модели. В салоне машины лежало два трупа – парень и девушка.