Невидимый страж

Она вела машину молча, не включая ни музыку, ни радио, предоставив Хонану возможность спать всю обратную дорогу в Элисондо. Она пребывала в ужасном настроении и изо всех сил боролась с одолевающим ее разочарованием. Впервые с начала расследования этих преступлений ее начали одолевать сомнения относительно того, что ей когда-либо удастся их раскрыть. Анализ муки ни к чему не привел, и если преступник купил чачингорри не в одной из местных кондитерских, то что это могло означать? Флора сказала ей, что пирожное наверняка выпекали в каменной печи, но от этой информации тоже было мало проку. Каменная печь имелась почти во всех ресторанах и закусочных от Памплоны до Сугаррамурди, и это без учета мелких пекарен и хуторов, где до сих пор сохранились такие печи, хотя ими мало кто пользовался.

Шоссе, ведущее из Хаки, было новым. Учитывая хорошее состояние дорожного покрытия, часа через три они должны были въехать в Элисондо. Одиночество раннего утра действовало на ее и без того растревоженную душу угнетающе. Она пару раз покосилась на безмятежное лицо Хонана, который спал, укутавшись в свое пальто и свернувшись клубочком. Ей почти хотелось, чтобы он не спал и она не чувствовала себя такой одинокой. «Что я делаю в полседьмого утра на этом ведущем из Хаки шоссе? — спрашивала она себя. — Почему я не дома, в постели с мужем? Что, если Фермин Монтес прав и это дело мне не по плечу?» Мысль о Фермине заставила ее вспомнить о том, что она увидела в окне ресторана и что на несколько часов она так далеко задвинула на задворки своего сознания, что почти об этом забыла. Монтес и Флора. Было в этой паре что-то такое, что вызывало у нее тревогу. Возможно, это объяснялось ее странной верностью Виктору и нежеланием разрывать родственную связь с ним? Хонан уже говорил ей о том, что видел их вместе. Она вспомнила свой разговор с Флорой в кондитерской. Сестра ясно дала ей понять, что считает Монтеса очень обаятельным мужчиной. Тогда она подумала, что это всего лишь язвительное замечание, столь типичное для ее сестры. Но то, что она увидела в отеле, не оставляло места сомнениям: ее сестра пустила в ход против Монтеса все свое оружие, и он выглядел абсолютно счастливым. Но и Виктор показался ей счастливым в своей выглаженной рубашке и с букетом роз. Она невольно поджала губы и покачала головой. Черт, черт, черт…

Когда они подъехали к Элисондо, уже рассвело. Амайя остановила автомобиль напротив бара Галарсы, на улице Сантьяго и потрясла Хонана за плечо. Кафе источало аромат кофе и горячих круассанов. Она сама принесла чашки и поставила их на стол, ожидая, пока Хонан вернется из туалетной комнаты, откуда он вышел с влажными волосами и гораздо более бодрым видом.

— Можешь поспать еще пару часов, — сообщила она ему, прихлебывая кофе.

— Обойдусь. Я, по крайней мере, вздремнул в машине. А вот вы, наверное, очень устали.

Мысль о том, что ей снова придется спать в одиночестве, ей абсолютно не улыбалась. Она чувствовала, что ей лучше не ложиться.

— Мне нужно в комиссариат. Я должна перепроверить все собранные данные. Кроме того, сегодня мы, возможно, получим какие-то результаты по компьютерам остальных девочек, — произнесла Амайя, подавив зевок.

Когда они вышли из бара, по улицам гуляли мощные порывы влажного ветра, а высоко в небе неслись тяжелые тучи. Амайя подняла глаза и замерла, удивленно наблюдая за ястребом, который бросил вызов ветру и совершенно неподвижно парил в сотне метров над землей, демонстрируя людям свой царственный полет. Ей показалось, что он тоже пристально наблюдает за ней, проникая взглядом в самую душу. При виде этого невозмутимого охотника, бесстрашно борющегося с почти ураганным ветром, ее сердце стиснула тревога, потому что сама она по сравнению с ним чувствовала себя хрупким листком, сорванным с дерева и носящимся по воле ветра.

— Шеф, вы в порядке?

Она удивленно взглянула на Хонана, осознав, что стоит посередине улицы.

— Поехали в комиссариат, — коротко бросила она, садясь в машину.

Объяснять, что заставило ее отправиться в Уэску, было бессмысленно, с учетом результатов этой поездки. Тем не менее, Ириарте согласился с тем, что это была хорошая идея.

— Идея, которая ни к чему не привела, — со вздохом констатировала она. — Что у вас?