Невидимый страж

Мелкий дождь, который не прекращался несколько часов, промочил долину так сильно, что трудно было представить себе, что она когда-нибудь сможет высохнуть. Все вокруг было мокрым и блестящим, потому что солнечные лучи неуверенно пробивались сквозь плотную пелену облаков, отрывая клочья тумана от крон обнаженных деревьев. У Амайи из головы не шел вопрос специального агента Дюпре: что забило русло расследования? Ее как всегда изумила гениальность этого потрясающего ума. Не случайно, несмотря на всю неординарность своих методов, Дюпре был одним из лучших аналитиков ФБР. Менее чем за тридцать минут телефонного разговора Алоизиус Дюпре расчленил ее дело и ее саму и с ловкостью хирурга указал на проблему. Вот здесь, произнес он, как будто воткнув булавку в карту. Несомненным было и то, что все это она знала сама. Она знала это еще прежде, чем набрала номер Дюпре. Она знала это прежде, чем он ответил ей с берегов Миссисипи. Да, специальный агент Дюпре, что-то забило русло расследования, но она не была уверена в том, что ей хочется смотреть туда, куда вонзилось острие булавки.

Она села в машину, захлопнула дверцу, но не спешила заводить двигатель. В салоне было холодно, и стекла, усыпанные микроскопическими жемчужинами дождя, усиливали ощущение сырости и грусти.

— Что забило русло расследования, — прошептала Амайя.

У нее в душе нарастала безумная ярость, поднимаясь из живота, как столб дыма от пожара. Но вслед за яростью поднялся страх, иррациональный и острый, желание бежать, спрятаться от всего этого, бежать очертя голову, куда глаза глядят, найти место, где она сможет чувствовать себя в безопасности, где ее не будет терзать ощущение неминуемой и чудовищной опасности, раздирающей ее душу в последнее время. Зло уже ее не подстерегало, зло окружало ее своим враждебным присутствием, преследовало по пятам, окутывая ее тело подобно туману, дыша ей в затылок и насмехаясь над ужасом, который ему удавалось ей внушить. Она ощущала его близость, бдительную, молчаливую и неотвратимую, как ощущают болезнь и смерть. У нее в душе звенел сигнал тревоги, умоляя ее бежать, спасаться, и ей хотелось это сделать, но она не знала, где можно скрыться от этой угрозы. Она опустила голову на руль и сидела так несколько минут, ощущая, как страх и ярость овладевают всем ее существом. Внезапный стук в окно заставил ее вздрогнуть. Она хотела опустить стекло, но сообразила, что до сих пор не завела двигатель. Она открыла дверцу, и к ней наклонилась молодая девушка в полицейской форме.

— Вы хорошо себя чувствуете, инспектор?

— Да, отлично. Это просто усталость. Сами понимаете.

Девушка кивнула, как будто знала, о чем говорит Амайя, и добавила:

— Если вы очень устали, возможно, вам не следует вести автомобиль? Хотите, я найду кого-нибудь, кто отвезет вас домой?

— Нет, я справлюсь сама, — ответила Амайя, пытаясь выглядеть как можно бодрее. — Спасибо.

Она завела двигатель и выехала с парковки под бдительным взглядом девушки. Некоторое время она бесцельно ездила по Элисондо. По улице Сантьяго, а затем по Франциско Хоакина Ириарте до рынка, по Гилчаурди до Мендитурри и снова на Сантьяго, по Алдуидес до кладбища. Она остановила машину у входа и, не выходя наружу, залюбовалась двумя лошадьми из близлежащей деревушки, которые стояли на краю поля, свесив свои царственные головы над шоссе. Железная калитка в каменной стене кладбища выглядела запертой, хотя, пока она там сидела, из нее вышел мужчина, который в одной руке нес раскрытый зонтик, несмотря на то что дождь давно прекратился, а в другой туго завернутый пакет. Она задумалась об этой привычке мужчин, живущих в деревне или на берегу моря, никогда не носить сумок. Они просто заворачивали то, что им приходилось нести, что бы это ни было: одежда, инструменты, обед, в кусок ткани или собственную рабочую одежду и перевязывали этот сверток веревкой. Определить, что находится в таком пакете, было совершенно невозможно. Мужчина зашагал по дороге, ведущей в Элисондо, а Амайя снова посмотрела на калитку, которую он оставил приоткрытой. Выйдя из автомобиля, она подошла к решетке и плотно ее закрыла, одновременно бросив беглый взгляд внутрь города мертвых. Затем она вернулась в машину и завела двигатель.

Здесь не было того, что она искала.

У нее в душе одновременно бушевали досада, грусть и негодование, заставляя ее сердце биться так сильно, что внезапно она ощутила, что воздуха в салоне автомобиля не хватает, чтобы обеспечить потребность ее легких. Она опустила стекла и долго ехала с открытыми окнами, глубоко вдыхая свежий воздух и забрызгивая салон каплями воды, прилипшими к корпусу ее машины снаружи. Звонок телефона, брошенного на переднее пассажирское сиденье, прервал череду ее мрачных мыслей. Она недовольно посмотрела на телефон и немного сбросила скорость, прежде чем протянуть руку к аппарату. Это был Джеймс.

— Черт, ты что, не можешь ни на минуту оставить меня в покое? — пробормотала она, глядя на экран.