Невидимый свет

Эрл Суэггер нашел труп девочки. Эрл обследовал место преступления. Эрл делал записи, излагая свои наблюдения и предположения, незатронутые, не обезображенные властью этой могущественной улики – инициалами "РДФ", которая тыкала своим страшным пальцем прямо в грудь Регги Джерарда Фуллера. Эрл погиб до того, как появились подозрения в отношении Регги Джерарда Фуллера.

Жаль, что Эрл не дожил…

Старческий разум Сэма зафиксировал еще один сигнал. Сын Эрла, Боб, привез блокнот отца. И какие-то другие вещи. И все из-за этого идиота Расти, Рафуса или как там его. Блокнот. Какие бы сведения там ни содержались, они записаны тогда, когда Регги Джерард Фуллер был еще вне подозрений.

Только вот где этот блокнот, черт побери?

***

Старик, похоже, совсем рехнулся. Таким его Дуэйн еще не видел. Наверно, крыша окончательно поехала, не иначе. Дом свой буквально наизнанку выворачивает.

Дуэйн пробрался к заднему фасаду старого дома с красивым крыльцом, горделиво восседающего на Рейни-стрит под сенью вязов и кленов. Должно быть, в таком вот доме жил и Энди Харди. * Дуэйн стал заглядывать в окна. До темноты еще было далеко, однако старик везде повключал свет и один за другим опустошал все ящики, шкафы, коробки, полки и вазы в своем жилище. Ну точно, тронулся. Что-то неистово бормочет, тараторит себе под нос.

Переворошив все внизу, Сэм поднялся наверх, исчезнув из поля зрения Дуэйна. Тот рискнул приотворить дверь. Сверху неслись проклятия, треск и грохот расшвыриваемых вещей.

– Чертов сукин сын, где ты есть, проклятый? – визжал старик. Так бесится только отчаявшийся человек, готовый наброситься на кого угодно.

Мистеру Баме нечего опасаться этого старика. До вечера он сам загонит себя в могилу. Вена лопнет и привет – поедет в похоронном мешке к коронеру.

Дуэйн сделал отчет по телефону, но ему никто не перезвонил. Где Бама, черт побери?

Старый никчемный козел. Подыхающий безмозглый дряхлый пес. Никакого от него толку. Давно в расход пора. Пустить пулю в башку и точка. Единственно милосердный выход.

***

Сэм огляделся. Весь дом вверх дном. Комнаты, где играли его дети, где он любил жену, где было съедено столько праздничных ужинов в Дни благодарения, где столько раз отмечалось Рождество, – все разворочено, как муравейник палкой. И из-за чего? Из-за того, что он не может вспомнить, куда дел этот чертов блокнот.

В гараже вот только еще не искал.

Сэм был в отчаянии. Как он стал таким дряхлым и немощным? Он ненавидел себя, презирал. Он – прокурор, представитель закона, герой войны, охотник, отец, муж, любовник, американец. Куда все девалось? Дочь говорила, что ему пора перебираться к ним или в дом престарелых, но старший сын возразил: мол, папа в порядке. Однако Сэм сейчас думал, что права была дочь. Он мог…

Контора!

Старый козел! Он не приносил блокнот домой! Боб передал ему свои вещи в конторе, и он запер их в сейф.

Сэм поискал взглядом свой плащ, но увидел только розовый махровый халат жены, который тут же набросил на себя. Чудом отыскав ключи, он кинулся в гараж, завел "кадиллак". Машина рывком тронулась с места, зацепив за что-то, но Сэм этого не заметил.

По дороге им овладел новый страх: вспомнит ли он код сейфа?! Или забыл напрочь, как и многое другое из своего прошлого?

Из груди рвался вой, а может, всхлип. Он боялся, что не справится с предстоящим делом. Уверенность покинула его. Все, он – конченый человек. Крышка.

Однако он припарковался, кое-как вскарабкался по ступенькам, отпер дверь конторы и через приемную проковылял в свою берлогу. Там он вдруг почувствовал, что на него снизошло благословение свыше. Едва его пальцы коснулись замка сейфа, комбинация цифр сама собой сложилась перед глазами. Он мгновенно открыл сейф и извлек картонную коробку.

Сэм поставил ее на рабочий стол и включил свет, отвлекшись лишь на несколько секунд, чтобы набить трубку. Как только он глотнул ароматного дыма, тут же почувствовал себя прежним человеком – собранным, авторитетным, могущественным. Изыди, "кукурузник", неотесанный Лир, мечущийся в ярости по Полк-Каунти.

В коробке лежали только два предмета. А ведь было три. Сэм вспомнил, что Боб и этот Расти-Рафус-Ральф-и-тому-подобное забрали с собой большой бумажный конверт с газетными вырезками. Бог с ним. Ценность представляет то, что осталось. Причем вовсе не старая книжка с квитанциями для штрафов за нарушение правил дорожного движения, а блокнот с записями Эрла, сделанными рано утром 23 июля 1955 года. На обложке – неровная коричневатая полоса, как на знаменитых картинах Джексона Поллока; половина страниц тоже в чем-то коричневом.

Сэм отпрянул. Кровь! Блокнот пропитался кровью Эрла, пока тот умирал в своей машине.

Сэм открыл блокнот.

Он был потрясен. За те десять лет, что они работали вместе, Сэм, читая отчеты Эрла, изучил его почерк вдоль и поперек, знал его, как свой собственный. Теперь, спустя сорок лет, вновь глядя на знакомые петли и завитки, на ровные строчки, залитые кровью, он всем своим существом ощущал присутствие Эрла, будто тот сидел рядом в его кабинете.