Всю обратную дорогу я пыталась выбросить из головы написанные Настей слова. Я всё делаю правильно, девушке понравилось в посёлке. Сашка доволен, что покатался на лошадке. Папа успокоился, что в доме нет посторонних. Так почему же тревога всё сильнее терзает моё сердце?
Когда вертолёт приземлился у нашего дома, отец помог мне выйти. Саша упоённо рассказывал встречающей нас Ирине про чудесное место, где живут добрые лошадки, а ко мне подошёл один из вызванных работников фонда.
— Ваш муж выгнал ветеринара из конюшни, — мрачно сообщил он, и у меня ёкнуло сердце. — Горев недоволен, ворчит уже несколько часов. Можно, я отвезу его обратно?
— А с Агатой что? — деревянным голосом уточнила я.
Тот пожал плечами и отвёл взгляд.
— Извините. Этого я не знаю.
Я быстро направилась к дому, куда ушёл отец с Сашей. Навстречу спешила Мария, и я громко спросила:
— Лёша звонил? Что с Агатой?
— Звонил Слава, — обеспокоенно ответила она, кутаясь зябко в шубку, и у меня дыхание перехватило. От волнения я покачнулась и, охнув, схватилась за занывший живот. Мария тут же бросилась ко мне и поддержала: — Всё в порядке! Ангелина, всё хорошо. Агата родила, жеребёнка удалось спасти…
Я облегчённо выдохнула и, не двигаясь, пережидала, когда уйдёт тонус. Наконец, живот расслабился, и дочка недовольно забилась, выказывая своё возмущение. Я погладила живот и вопросительно посмотрела на Марию:
— Но если всё хорошо, то почему на тебе лица нет?
— Алёша, — едва не плача, выдохнула она. — Слава говорит, он уже давно ушёл с конюшни, но домой он так и не вернулся.
— Ой, не мальчик давно, — отмахнулась я. — Взрослый мужик, не заблудится.
И направилась к дому. Мария не отставала:
— Это конечно верно. Но Лина, он несколько суток практически не спал. То снег убирал с крыши, чтобы Агату не привалило, то конюшню спасали от обвала, то с тобой, то за Настей, то с Сашей, то уезжает куда-то. Похудел за последние несколько дней, осунулся так, что едва узнала. А ещё он ранен…
— Ранен, — замерла я на пороге. — Доктор сказал, могут быть обмороки.
Тревожащее ощущение беды, возникшее ещё в посёлке, усилилось. Если муж потерял сознание в лесу и упал в снег?
Я сорвалась с места и побежала обратно.
— Стойте! — закричала собирающимся работникам фонда. — У нас человек в лесу пропал. Нужна помощь в поисках!
Что-что, а дисциплина в моей компании на высоте. За исключением брюзжащего ветеринара, которому я ещё припомню непрофессиональное поведение, откликнулись все. Я собрала охрану, дозвонилась до МЧС и когда уже пыталась связаться со Славой, из дома вышел папа.
— Саша заснул, — с улыбкой сообщил он и, окинув настороженными взглядом суету во дворе, уточнил: — Что происходит? На улице жуткий мороз, иди домой, дочка.
— Береговой пропал, — надевая поверх пальто принесённую Ириной шубку, коротко сообщила я. — Мы идём на поиски.
— С ума сошла? — взвился отец. — В дом иди! Никуда твой муж не денется. А денется, так туда ему и дорога. Всем будет лучше, если Береговой у…
— Папа! — возмутилась я.
— Уйдёт, — закончил он.
Я хотела кричать «Он нужен мне!», но вслух лишь произнесла:
— Детям нужен отец. Поиску быть. А ты можешь идти в дом.
— Лина!
— Папа!
Мы, буравя друг друга яростными взглядами, одинаково поджимали губы и хмурили брови, пока ко мне не приблизилась Мария:
— Вертолёт вот-вот поднимется. Охранники выводят снегоходы, но их мало. Многие поедут на машинах. Ты на джипе или вертолёте?
— На джипе, — коротко ответила я.
— Кирсанова! — возмутился отец моему непослушанию и вздохнул: — Ладно, позволю тебе на этот раз решить. Но я еду с тобой!
— Надо успеть найти его до темноты, — кивнула я. И попросила: — Мария, останьтесь с Сашей.
— Конечно, — она помахала телефоном. — Прошу, позвоните мне!
— Разумеется, — на бегу крикнула я.
Папа мрачно молчал все время, пока мы добирались до конюшни, а оттуда уже пошли пешком, заглядывая во все овраги, проверяя сугробы. Мною постепенно овладевало отчаяние. А что если Лютый ушёл? Он так заботился о своём подарке, даже привёз Агату в папин дом. Но когда опасность миновала, исчез. Мог ли Береговой бросить сына? Мог ли оставить меня?
Мария говорила, он не спал несколько дней. Но тогда его должно было качать от усталости, а он с поцелуями к Насте лез. Или всё было не так? Мысли путались, я уже была ни в чём не уверена. Посматривала на отца, следующего за мною по пятам, и видела, что он не хотел возвращения Берегового в нашу жизнь.
Папа следил, чтобы не пострадала я, и не думал искать моего мужа. Он позволил мне выйти за него, но никогда не примет. И не простит. А я? Я прощу?
Ощутив, как по щеке ползёт, морозя кожу, слеза, я всхлипнула и с тревогой посмотрела в темнеющее небо.
«Лёша, молю, — мысленно обратилась к нему. — Найдись, пожалуйста. Живой! Я… Приготовлю тебе вкусный ужин. При свечах! Массаж сделаю. Почитаю тебе и Саше новую книжку…»
В голову приходили новые ничего не значащие вещи, и я легко обещала их мужу, если тот вернётся. Прогулку в ночь музеев. Когда-то я мечтала сходить со своим парнем на такое свидание. И кота в пару Рыжуне. Обязательно чёрного, как глаза моего мужа.