Невинная для Лютого. Искупление (СИ)

— Да мне и не нужно, — отмахнулся Гриша. — Наследника требовал отец, а меня и так всё устраивает. Ты не будешь лезть в мои дела, я в твои… Усынови хоть целый приют! Лина, твоя хватка и мои деньги покорят не только этот город, мы сможем держать в руках страну! Сейчас, когда Чехов в тюрьме, никто не посмеет поднять головы…

— Ты говоришь не о моём бизнесе, — перебила я. — Моя стезя — благотворительность. Так что, если хочешь держать поводья натянутыми, женись на моём отце.

— Опять твои шуточки, — скривился он. — Лина, ты наследница бизнеса, рано или поздно он перейдёт к тебе. Нам необходимо создать плодотворный союз, каким он был у наших отцов.

— Союз? — усмехнулась я. — Носов угрожал, шантажировал и каждый день пытался подмять моего отца. Это ты называешь плодотворным сотрудничеством?

— Он так со всеми вёл дела, — отмахнулся Григорий. — И лишь Кирсанов выстоял. Сумел сохранить свой бизнес. Не это ли повод продолжить их дело? Давай поженимся, и Чехов удавится в своей камере, узнав, что все его манипуляции оказались напрасными! Он окончательно проиграет отцу…

— Чех проиграет Носову? — Я старалась не выдавать своего интереса, делала вид, что лишь поддерживаю беседу. — Так эта партия была между ними? А мы лишь пешки?

— Отец и Чех — старые враги, — безразлично проронил Григорий и улыбнулся. — Лина, папе всё хуже. Вскоре я встану во главе компании. Будь моей королевой.

— Похоже, ты не доверяешь моему отцу, — усмехнулась я. — Боишься, что он обведёт тебя вокруг пальца и оставит ни с чем? Я тебе нужна, как гарантия его верности?

— Доверие опирается на тайны, — намекнул Григорий. — Мне известны твои, ты знаешь мои. Такой союз крепче, чем те, что основаны на чувствах или общих детях.

Я смотрела на Григория и понимала, что намекает он на наших родителей. Значит ли это, что мой отец прекрасно осведомлён о том, что произошло между Носовым и Чеховым? И хранит эту тайну, как депозит. Очень на то похоже. Очень уж мой бывший жених старается воссоздать подобный союз… Но при этом ещё и жену получить.

Выходит, Григорию тоже известно, почему Чехов копал под моего и его отца. А раз так, то я выясню это. Пусть и не сегодня. Я знаю, чего нужно Носову, и сыграю на этом. Но не сейчас — тошнота уже ползла по пищеводу — отравляющее присутствие ненавистного мне человека действовало злее токсикоза.

Я поднялась:

— Я подумаю над твоим предложением.

— Уходишь? — нахмурился он. — Мы не успели обсудить дела.

— С тобой свяжется мой адвокат, — ровно ответила я.

— Звонарёв? — ещё сильнее помрачнел он. — Не нравится он мне. Зря ты наняла его. Разве не видишь, как он с тебя глаз не сводит?

— Не ревнуй, — осадила я. — Ты мне безразличен.

— Этим ты мне и нравишься, — снова заулыбался Григорий.

Я молча взяла клатч и направилась к выходу. Хотелось поскорее выйти на свежий воздух, избавиться от удушающего общества Носова. У двери меня уже ждал лимузин. Дэми, нанять которого настоял Орлов, услужливо открыл дверцу и помог мне неуклюжей устроиться в салоне.

Я благодарно кивнула всегда молчаливому, серьёзному и подобранному охраннику. Хорошо, что сердце моё не свободно. Такие, как Дима, покоряют с первого взгляда.

Глава 37 Ангел

Вернувшись домой, я поднялась к Саше. Поблагодарив Марию, отпустила её отдохнуть. Присев у кровати сына, взяла руку ребёнка и ласково спросила:

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, — тихо ответил он.

Я осторожно наклонилась и прикоснулась губами к его лбу. Уже не такой горячий, как ночью. Как же Саша меня напугал вчера, когда резко подскочила температура. Папа хотел везти его в больницу, но врач успокоила, что это простуда.

— Мам, а ты с дедушкой так и не разговариваешь? — неожиданно спросил сын.

Я улыбнулась и покачала головой:

— Нет, котёнок.

— Жаль, — вздохнул он.

— И мне, — тихо отозвалась я.

Но простить отца не могла. Как и Лёшу.

— Почитай мне, — попросил Саша.

Я вздохнула, понимая, что именно он просит почитать. Письмо Лютого, которое я нашла после ареста под подушкой, всегда носила с собой и перечитывала каждый день. Саша, заметив, как я плачу, спросил о нём… С тех пор сын просил меня читать его вслух.

Развернув уже порядком потрёпанный на сгибах лист, я пробежалась взглядом по ровным строчкам красивого почерка мужа и наизусть проговорила.

По щекам вновь заскользили слёзы, грудь сжалась от ноющей боли, сердце кольнуло страданием.

— Спасибо, — шепнул Саша.

— Почему тебе нравятся эти стихи? — не сдержала я вопроса.

Я не говорила, что это написал его отец. Казалось, что ребёнок не сумеет понять, да и не захочет. Расстались мы не очень хорошо.

— Мне нравится, как ты их читаешь, — признался Саша. — Светишься, как ангел. Хоть и плачешь. Почему ты плачешь?

— Потому что мама беременна. — Я улыбнулась сквозь слёзы. — Это просто гормоны, котёнок.

— Как моя сестрёнка? — Саша протянул худенькую руку и погладил мой живот. Малышка, будто в ответ, толкнулась, и сын улыбнулся. — Она со мной поздоровалась!

— Сестрёнка любит тебя, — потрепала я его по волосам. — Тебе пора поспать. Выздоравливай скорее, Дар тебя заждался.