Невинная для Лютого

Я сжалась, с трудом сдерживаясь, чтобы не закрыться руками. Это всегда хотелось сделать, когда друг Лютого был рядом. Если “жениха” я откровенно боялась, то “Волка” опасалась.

— И бинты, — кивнул на мои израненные руки Сергей. Перевёл взгляд на женщину: — Мария, ты чего нашу невесту на пороге держишь?

— Ой, да что же это я? — Женщина бросилась ко мне, осторожно подхватила под руки и потянула в сторону небольшого возвышения, на котором, в уютной арке, стоял окружённый стульями стол. — Садитесь. Вам надо согреться, руки ледяные. — Она подмигнула: — Давайте я вам коньячку налью для здоровья?

— Я беременна, — машинально ответила я.

Мария замерла на месте, узкие её глазки расширились от изумления. Взгляд кольнул дверь, за которой скрылся Лютый, губы повешелились.

— Радость-то какая…

Вот только тон был отнюдь не радостным. Сергей, ухмыльнувшись, выхватил из рук женщины бутылку и отпил прямо из горла. Мария, не обратив на мужчину внимания, снова схватила меня за руку и, поддерживая там, будто вела тяжело раненного, предложила:

— Я провожу вас в спальню.

Я царапнула испуганным взглядом ту же дверь, на которую покосилась женщина. О, нет…

Глава 26. Ангел

— Я приготовила всё, как просил Лёша, — продолжала приговаривать Мария, а я с каждым шагом к закрытой двери ощущала, как сильнее кружится голова. — Одежда, косметика… Я помогу вам вымыть голову.

— Да, — вцепилась я в её руку, но тут же поморщилась от боли.

И постаралась дышать спокойнее. Ничего мне Лютый не сделает, ему нужен ребёнок. Но всё равно обрадовалась предложению Марии помочь мне. Пусть моет мне голову, перевязывает… лишь бы не оставаться наедине со своим мучителем.

Но у комнаты Мария удержала меня за плечи.

— Простите, Ангелина, туда нельзя.

Я вздрогнула, с губ сорвалось:

— Как это?

— Извините ещё раз, — замялась служанка, — но Алексей запрещает кому бы то ни было заходить в свою комнату.

— Правда? — не веря своему счастью, переспросила я.

Голос зазвенел, сердце забилось быстрее. Женщина же, принимая мою реакцию за огорчение, с сокрушённым видом кивнула:

— Ваша спальня на втором этаже.

И повела меня к лестнице. С каждым шагом, что удалял меня от логова чудовища я ощущала себя всё спокойнее. Это был самый счастливый момент с… Я горько усмехнулась. Как же мало мне стало нужно для счастья.

Комната, в которую меня привела Мария, была скромной, но мне понравилась. В ней было очевидное достоинство — тут не было Лютого. И ни узкая кровать, ни сиротливый стол, ни пустой пахнущий магазином мебели шкаф не омрачили моего чуточку приподнятого настроения.

Я позволила Марии поухаживать за мной. Привычно расслабилась, отдавая себя в умелые руки. А у служанки они были на самом деле золотые! Парикмахеру бы моему такие ловкие ласковые пальцы! Женщина нежно вымыла мне голову, высушила и расчесала волосы так бережно, что я ни разу не ойкнула.

Прикрыв глаза, я представила, что сейчас дома, и надо мной колдует Вера. За окном светит солнышко, папа уже ждёт меня в конюшне, и мы вот-вот отправимся на прогулку верхом. И ничего, что голос служанки звучит грубее — может, Вера простудилась. Я вздохнула и распахнула глаза.

Та Ангелина будто другой человек. Светлый, спокойный, не заражённый лютой ненавистью и сжимающим сердце отчаянием. Нет, не стоит упиваться мечтами о прошлом, опасно и погружаться в будущее. Всё, что у меня есть — крохотная надежда на сегодня. Как у бойца в окопе, живущего одним днём. Скоро новая битва, и стоит использовать каждую минуту, чтобы восстановить силы.

Рыжуня, как звали кошку, развалилась на моей кровати и снисходительно наблюдала, как Мария осторожно разворачивала мои бинты. Я сжималась в ожидании боли, но женщина толстыми пальцами действовала так аккуратно, что лишь немного саднило. Когда я вздрогнула, она легонько подула на ранку.

— Как мама, — вырвалось у меня. И, когда Мария подняла глаза, с улыбкой пояснила: — Вы очень заботливая.

— Как все мамы, — прижимая пластырь, кивнула она и тут же спросила: — Вы голодны? Что вам нравится? Есть пирог с капустой и яйцом, зразы ещё горячие… Или кашку приготовить?

— Пирога будет достаточно, — благодарно ответила я.

Но угощения не дождалась. Ощущая чистоту и покой, которого так давно не было, слушая приятное тарахтение притулившейся под боком кошки, я заснула прежде, чем вернулась служанка.

Когда открыла глаза, сжалась и, быстро осмотревшись, медленно выдохнула. Утренние лучи плясали по комнате, сверкали в зеркале и рассыпались по бежевому ковру на полу. Никого… Даже Рыжуня ушла. Судя по надкусанному пирогу, кошка провела со мной всю ночь.

В дверь постучали, и я машинально натянула одеяло до подбородка:

— Кто это?

— Мария, — ответил мне знакомый бас, в очередной раз вызывая у меня улыбку. — Можно войти?

— Конечно, — расслабилась я.

Она внесла поднос с какао, чем растрогала меня до слёз, и, пока я уплетала домашние печенья, расчёсывала мне волосы и распекала насорившую в моей комнате кошку.

— Вы ей понравились, — улыбалась служанка мне через зеркало. — Обычно она с Лёшей спит, когда тот приезжает…