Невинная кровь

Супруги выждали три года после судебного разбирательства, прежде чем обратиться в частное бюро расследований Илая Уоткина. Название фирмы они обнаружили на желтых страницах телефонного справочника среди дюжины прочих детективных агентств, после чего потратили целый день, проверяя одну контору задругой. Им предстояла нелегкая задача: определить по адресу и внешнему виду здания, можно ли положиться на его работников. Мэвис намеревалась заранее исключить все конторы, занимающиеся бракоразводными процессами, однако муж убедил ее не сужать без надобности круг поисков. Обоим и так хватало трудностей. Даже твердая решимость и взаимная поддержка не мешали чувствовать себя чужаками на вражеской территории. Офисы крупных концернов отпугивали безличной стерильностью, мелкие конторы отталкивали своей запущенностью. В конце концов решили остановиться на «Расследованиях Илая Уоткина». Супругам пришелся по нраву и адрес: проезд Аллилуйя, и диккенсовский дух здорового любительского азарта, пропитавший здание. К тому же Мэвис приглянулся подоконный ящик для цветов, в котором проклюнулись ранние нарциссы. Почтенная секретарша приветствовала посетителей и проводила их на второй этаж, к мистеру Уоткину.

В крохотном, тесном кабинете хозяин сидел на корточках перед шипящим газовым камином и накладывал еду в миски, меж тем как пять разношерстных котов с голодными воплями терлись о его худые лодыжки. Солидная кошка восседала на книжном шкафу и, неодобрительно сощурив глаза, наблюдала за их суетой. Как только пища была разложена, полосатая матрона легко соскочила на пол и взмахом пушистого хвоста расчистила для себя место у третьей миски. Лишь после этого мистер Уоткин поднялся, чтобы поздороваться. Супруги увидели перед собой приземистого морщинистого мужчину с редкой седой шевелюрой и набрякшими веками, которые он имел привычку наполовину прикрывать во время разговора, а потом вдруг распахивать, точно делая над собой усилие, и тогда собеседник окончательно терял мысль, глядя в маленькие глаза необычайно яркой синевы. К великому облегчению мистера Скейса, детектив не встретил клиентов льстивой услужливостью и внешне ни капли не удивился, выслушав их поручение. Норман заранее отрепетировал то, что собирался сказать.

— Три года назад некая Мэри Дактон получила срок за убийство Джулии Мэвис Скейс, нашей дочери. Мы не хотим терять след этой женщины. Мы должны знать, куда ее переведут, чем она занимается и когда ее выпустят. Вы работаете с информацией подобного рода?

— В мире нет сведений, которые нельзя было бы получить, если не пожалеть денег.

— И дорого это нам обойдется?

— Не так уж дорого. Где сейчас ваша леди? В Холловее? Я так и думал. Позвоните мне вот по этому номеру через десять дней. Посмотрим, что тут можно сделать.

— А как вы добываете свои… данные?

— Как и все люди, мистер Скейс: плачу за них.

— Разумеется, разговор должен остаться между нами. Ничего незаконного, просто нежелательно, чтобы кто-то лез в наши дела.

— Само собой. За конфиденциальность — особая наценка. С тех пор супруги звонили мистеру Уоткину четырежды в год. Всякий раз он связывался с ними через три дня и сообщал все, что удавалось выяснить. В течение недели по почте приходил счет «за профессиональные услуги». Сумма изменялась в пределах от пяти до двадцати фунтов. Таким образом Скейсы узнали, когда Мэри Дактон, отказавшись от самовольной изоляции, стала работать в тюремной библиотеке, проследили за перемещениями убийцы из Холловея в Дарем, потом из Дарема в Мелькум-Гранж, разведали, что после нападения троих или четверых заключенных она угодила на больничную койку, и наконец получили весть: дело рассматривают в комиссии по досрочным освобождениям. Полгода назад Норман выяснил от Илая Уоткина условную дату выхода преступницы: август тысяча девятьсот семьдесят восьмого.

Примерно в одиннадцать часов мистер Скейс был на месте. Ящик по-прежнему висел под окном, правда, теперь из высохшей земли ничего не росло. Дверь оказалась открыта, первый этаж заставлен упаковочными коробками. Пустые, закопченные от старости стены являли взгляду блеклые прямоугольники обоев там, где когда-то красовались картины. Дневной свет еле пробивался сквозь невероятно грязные окна, так что посетителю пришлось чуть ли не на ощупь искать дорогу к лестнице.

Илай Уоткин ожидал его наверху, как и шесть лет назад. Газовый камин по-прежнему шипел, и мебель осталась той же. Правда, котов уже не было, хотя в воздухе все еще стоял резкий, кисловатый запах их пищи. Или, может быть, неизлечимой болезни? Синие глаза детектива отливали знакомым блеском. Больше ничего знакомого мистер Скейс не увидел. Протянутая гостю рука смахивала на набор костей, обтянутых сухой кожей. Голова напоминала желтый череп, из глубоких глазниц которого и сверкали синие молнии.

— Я звонил насчет Мэри Дактон, — промолвил Норман. — Хотел узнать, когда ее выпускают на волю. Вы просили заехать лично.

— Верно, мистер Скейс. Есть вещи, о которых лучше говорить с глазу на глаз. Проходите, что же вы?