Невинная кровь

Скейс уже знал, с чего начать. Допив чай, он развернул карту Лондона и положил рядом с ней схему движения поездов метрополитена. Итак, женщины отправились по Кольцевой линии в западном направлении. Норман посчитал станции. Сент-Джеймсский парк находился примерно посередине, и если бы кому-то потребовалась остановка подальше, он поехал бы в обратную сторону. До Виктории можно было добраться и напрямую, Саут-Кенсингтон и Глочестер-роуд исключались по той же причине. Оставалось восемь станций между Кингз-Кросс и Хай-стрит-Кенсингтон. Разумеется, дамы могли пересесть на другую линию на Бейкер-стрит или в Паддингтоне, а то и вовсе покинуть город. Но Скейс не волновался по этому поводу. Он твердо верил: убийца с дочерью не поедут жить в деревню. В столице легче затеряться. Лондон не задает лишних вопросов, умеет хранить секреты и готов без усилий восполнить нужды десяти миллионов обитателей. К тому же девушка явно не провинциалка. Только жительница Лондона с такой неколебимой уверенностью ориентируется в путаной системе подземки на Кингз-Кросс. Да и билеты купила заранее. Значит, заехала в Йорк рано утром. Ну нет, они остались в Лондоне, и точка.

Норман проследил маршрут по карте. Блумсбери, Марилебон, Бэйсуотер, Кенсингтон. Районы совсем незнакомые, но он их еще изучит. И кстати, день прошел не так уж и зря. Мужчина выяснил, что у Мэри Дактон есть дочь, и даже выведал ее имя. Интересно, почему девушка сменила фамилию: отказалась, вышла замуж или была удочерена? По крайней мере обручального кольца у нее не было, это Скейс точно помнил. Конечно, ему немного не повезло, что дочь убийцы взяла билеты заранее. Спрашивается, зачем? Наверняка девушка хотела избавить бывшую заключенную от лишней головной боли, связанной с толкотней, шумом и стоянием в очереди. Отсюда вытекало неожиданное предположение. Поскольку девушка так заботится о матери, может, они собираются жить вместе хотя бы какое-то время? Это повысит шансы на успешный исход поисков. Если прочие нити оборвутся, дочь непременно выведет его на убийцу. Норман каллиграфическим почерком записал в свой дневник названия всех восьми станций и уставился на четкие буквы, будто на части головоломки, которые вот-вот перемешаются, встанут на места и выдадут готовый ответ — адрес Мэри Дактон.

Назавтра операция вступит в новую стадию. Нужно попробовать выследить женщину через ее дочь. Пусть даже они уже не вместе, нелишне разузнать, где проживает девушка. Скейс прошел в прихожую и достал телефонный справочник на буквы с «Л» по «Р». Ф.Р. Пэлфри там не упоминалась, но это не имело большого значения. Если ее удочерили, номер будет записан на имя приемных родителей. Первым делом следует обзвонить восьмерых Пэлфри, указанных в справочнике. Это самый логичный шаг — куда разумнее, чем целыми днями ездить по Кольцевой или прогуливаться по садам Кенсингтона и Блумсбери. Вот только надо бы придумать правдоподобную отговорку, достойный повод, чтобы беспокоить незнакомых людей, не вызывая подозрений. А если трубку снимет девушка, что тогда он скажет? Убийца ни в коем случае не должна почуять опасность. Стоит ей испугаться, сменить имя — и весь остаток жизни ему придется провести в отчаянных поисках, скорее всего бесплодных. Он ведь на двадцать лет старше преступницы. Смерть уже лишила Мэвис возможности насладиться возмездием, так что может лишить и его.

Скейс долго сидел в тишине кухни, обхватив ладонями чашку, и вдруг его осенило. Простая и верная идея пришла почти без усилий, как если бы давно ждала подходящей минуты, чтобы озарить разум. Чем дальше Норман размышлял, тем безупречнее она казалась. И как он не додумался раньше? Мужчина лег спать, в нетерпении призывая утро.

3

Мать вошла в комнату — и замерла, безмолвно озираясь и точно боясь промолвить хоть слово. Казалось, жилье безнадежно съежилось, пока здесь не было Филиппы. Перекрашенные подоконники, выцветшие половики, разные кресла — самоделка, дешевый компромисс, не правда ли? Девушка испугалась, что переоценила свои достижения.

— Нравится?

К чему эта нотка беспокойства? В конце концов, она сделала все, что могла. И ведь собственная комната лучше ночлежки. Тем более на каких-то два месяца…

— Очень.

Мать улыбнулась, но не так, как во время их первой встречи в тюрьме, а по-настоящему, от души.

— Здесь мило. Я даже не ожидала. Ты просто молодчина, что нашла такую красоту. Много пришлось потрудиться, да?

Голос женщины дрогнул, глаза подозрительно заблестели. Вид у нее был утомленный. Дорога и толчея наверняка явились тяжелым испытанием. Опасаясь, как бы подступившие слезы не прорвались на волю, Филиппа торопливо произнесла:

— Было весело. Я с удовольствием ходила по рынку, по магазинам. Кое-что помог найти Джордж, зеленщик из лавки. С той квартиры, на Кальдекот-Террас, я взяла лишь одну картину. Генри Уолтон, восемнадцатый век. На мой вкус, он, конечно, слегка сентиментален, почти викторианец, а все-таки полотно хорошее. По-моему, неплохо смотрится в этом свете и на этих обоях. Но тебе не обязательно оставлять его здесь.