Невинная кровь

Не раздумывая, Скейс метнулся в уборную и опустил задвижку. Сквозь щель над створкой виднелось мутное, занавешенное тяжелыми шторами окно на втором этаже паба и отлично просматривался забор. С этой стороны он сохранился еще хуже, и между накренившимися панелями вполне мог протиснуться некрупный мужчина. Когда стемнеет, надо будет попробовать. Вот только дурацкий старомодный фонарь на углу пивной наверняка горит очень долго, несмотря на мерзкое холодное лето, так что придется подождать. Главное, чтобы поблизости не оказалось других окон, расположенных достаточно высоко.

Гигантское деревянное сиденье едва не поглотило Нормана целиком. Пристроив худые ягодицы на самом краю, Скейс сжался всем телом, точно загнанный в угол зверь. Чувства обострились до предела. Излома не доносилось ни единого голоса. Ни криков, ни шагов — с Дэлани-стрит, и даже на Мелл-стрит машины рокотали приглушенно. Снаружи начало моросить, поднялся ветер, и в щель у пола потянуло туманом. У Скейса запотели очки; пришлось достать платок, чтобы протереть их. Руки заметно дрожали. Странно: казалось бы, впервые за день он действительно в безопасности, защищен от посторонних глаз, с чего бы так нервничать? Наверное, это просто запоздалая реакция на встречу с убийцей.

Настала пора идти. Мужчина быстро покинул убежище и навалился плечом на самую непрочную часть забора. Панель без труда подалась. Норман отодвинул рукой соседнюю и проскользнул внутрь.

Перед ним расстилались настоящие заросли. В тени забора сорняки достигали половины человеческого роста. Такие хрупкие зеленые побеги с крохотными розовыми цветочками — и все же они пробивали утоптанную землю, местами расщепляя и бетон. Когда-то здесь находились жилые дома, но их давно снесли. В самой гуще травы Скейс остановился, чтобы осмотреться. Пустырь подходил для его целей даже больше, чем он предполагал. Единственные ворота — они выходили на Дэлани-стрит — оказались заперты на засов и висячий замок. С обеих сторон взгляд упирался в ровные, без окон, боковые стены «Слепого попрошайки» и соседнего дома. Позади же стояло стеклянно-бетонное здание, похожее на школу. Возможно, со второго этажа мужчину и заметили бы, но ведь уроки давно закончились. Разве что вечерние занятия… Хотя какие вечерние занятия летом? И все-таки надо бы проверить.

Впрочем, не стоит и время терять. Норман убедился в своем везении, когда разглядел старый фургон с висячей левой дверцей и без колес, брошенный в нескольких ярдах от черты, за которой начиналась улица. Рядом сиротливо гнили останки еще одной машины. За ними легко укрыться от посторонних взглядов, наблюдая за домом через дыру в заборе. Конечно, вид будет ограничен. В идеале неплохо бы отыскать место в точности напротив двенадцатого дома.

Скейс побрел через траву, по-прежнему держась ближе к забору, словно в надежде, что высокие проржавевшие панели сделают его невидимым. Приближаясь к фургону, он ускорил шаг — и едва не сорвался, не побежал под защиту надежной, огромной машины. Наконец он очутился в укрытии, прижал спину к забору, обессиленно сомкнул веки и с трудом перевел дыхание. Спустя несколько мгновений заставил себя открыть глаза и посмотреть вокруг. Пустырь оставался безлюдным, но теперь, когда изморось перешла в косой дождь и сорняки жестоко трепал переменчивый ветер, внушал еще более тоскливое впечатление.

Норман повернулся к забору. Как он и надеялся, чуть ниже уровня глаз нашлась приличная щель, достаточно широкая и выходящая довольно близко к магазину зеленщика.

Мужчина замер на полусогнутых ногах, раскинув руки, облепив тонкими пальцами неровный изгиб железа, приготовился наблюдать и ждать. Надоедливый дождь вымочил до нитки его плечи, отправляя за шиворот небольшие холодные водопады. Скейс пытался вытирать потные очки, но и платок быстро пришел в негодность. Фонарь на углу продолжал отбрасывать пятна дрожащего мерцания на мокрую мостовую. Где-то неподалеку церковные часы звучно отбили четверть, половину, а потом и девять вечера. Десять… Одиннадцать… По Мелл-стрит все реже с шумом пролетали машины. Зато в пивной гул нарастал, потом охрип и понемногу, превратившись в прощальные вопли, затих вместе с удаляющимся топотом. Время от времени Норман вытягивался в полный рост, разминая затекшие ноги и плечи, но тут же склонялся к заветной дыре, заслышав чьи-нибудь шаги.

Часы давно пробили половину двенадцатого, когда убийца с дочерью наконец появились. Обе слегка сутулились от усталости, зато негромко и беззаботно переговаривались на ходу. Девушка нашарила в кармане ключи, толкнула дверь — и те, кого мужчина так долго ждал, исчезли в темноте подъездного проема. Щелкнул замок. Вскоре окна верхнего этажа стали прямоугольниками бледного света. Только теперь, окоченев от напряжения и неудобной позы, впервые ощутив позывы голода и тяжесть мокрой, налипшей одежды, Скейс протиснулся через забор и заковылял к метро на Бейкер-стрит.

19