Невинная Настя или 100 первых мужчин

Знаете, в первую секунду я подумала, что это меня уже глючит, что у меня в памяти что-то всплывает или белая горячка началась. А Арсен с Высухой сначала ничего не слышали, они на гитаре играли. Я сказала:

— Прекратите! Тихо!

Они прекратили и тоже услышали — там слышимость идеальная. Как будто стены сделаны не из кирпича и бетона, а не знаю — из картона какого-то. Потом мы услышали за этой дверью тяжелые шаги, я резко поднялась и — на следующий этаж. Пацаны за мной. Слышим: подошел лифт, открылась дверь, и Валин отец уехал. Я поднесла палец к губам, показала ребятам, чтоб они сидели тихо, и спустилась вниз, приложила ухо к Валиной двери. А она, оказывается, сидела у своей двери с той стороны и плакала. У них была большая собака, и, наверное, она разговаривала с ней. Она обращалась к ней, как к другу, плакала и говорила:

— Я ненавижу себя, ненавижу… Я хочу умереть, мне надоела эта жизнь! Господи, ну за что, за что? Почему мне так все досталось? Ну, пожалуйста, ну, я прошу тебя, Господи, забери эту жизнь! Мне не надо! Я не хочу жить! Я не хочу жить так…

Знаете — я хотела открыть эту дверь, сесть с этой девочкой и поговорить. Но рядом были пацаны, я не стала делать этого при них. А потом, конечно, я с ней законтачила, и, короче, выяснилось, что эту девочку с одиннадцати лет насилует ее собственный отец. Сначала, до одиннадцати лет, он ее бил. Еще когда мы ходили в садик и она была в младшей группе, а я чуть постарше, она постоянно, каждый день приходила в синяках. Воспитательницы ее маму спрашивают: «В чем дело?» Та говорит: «Упала с кроватки ночью». И всякие такие отмазки. То есть до одиннадцати лет отец ее избивал. А после одиннадцати лет начал насиловать. Первый раз он ее изнасиловал, когда они были на даче вдвоем. Он изнасиловал ее в огороде. И взял с нее клятву, что она будет молчать, иначе он убьет и ее, и мать. Она, конечно, пообещала. С того дня почти каждый день в течение трех лет он перед выходом на работу ее бил и насиловал. Это было так ужасно — когда она мне это описывала… Потом, после разговоров со мной, Валя все-таки набралась смелости, рассказала об этом бабушке. Та стала рыдать и причитать, сказала Валиной маме. Но ее мама ничего не сделала, даже не попыталась развестись или подать в суд. То ли она ревновала Валю, то ли просто не любила ее. А когда уже в пятнадцать лет Валя познакомилась с парнем и стала с ним заниматься любовью, ей это было больно, отвратительно, она это ненавидела. Он называл ее самой лучшей, целовал, обнимал, а она ничего не чувствовала, кроме боли, и считала себя просто сучкой. Хотя в чем она виновата? Сейчас она живет у тети. Отец продолжает преследовать ее. Квартиру здесь они пропили, и теперь напротив нас живут другие люди. Не знаю, сможет ли она найти выход из этой ситуации. Но тогда, в тот день, когда эта Валя сидела под дверью и плакала, то, вы не представляете, даже у этих пацанов, Арсена и Высухи, сжалось сердце. А у меня было такое чувство, как будто там, за дверью, сидит моя вторая половинка… А еще был один случай — веселый. Мальчик — ему около девятнадцати лет — живет с мамой и бабушкой на той же площадке, в другой квартире. Такой парень среднего образования, не пойми что, и ничего особенного из себя не представляет. И вот как-то вечером он собирается на очередную гулянку, а его мама, провожая его, вышла за ним в прихожую. И, стоя, значит, перед наружной дверью, говорит:

— Сыночек, ты там поаккуратней, с девушками особо не общайся. И ничего такого не делай, о чем потом пожалеешь.

Вы представляете? У пацана уже возраст какой, а мама ему диктует и по ходу дела сует ему, видимо, что-то в карман. Тут он психанул и во весь голос:

— Мам, ты чё? Я себе сам могу купить гондоны!

А я сижу на лестничной клетке и отчетливо это слышу. Мне стало так смешно — я не могла сдержаться! А Арсен с Высухой просто ухохатывались. Я же говорю: это был не подъезд, а аншлаг.

Часть четвертая. Четвертая кассета, или Как Настя Петра потеряла.

30

Начну я эту кассету со стиха. Надеюсь, он вам понравится.

Я тополиный пух люблю.
Он напоминает снег в жару.
Для меня прекрасней ничего и нет
Я хочу в пуху увидеть белый свет.
Он так весело летит и медленно ложится
На ладони, волосы и на ресницы.
Он как будто шаль из облаков,
Ветром раздуваемая новь.