Невинная Настя, или Сто первых мужчин

Леша спросил, откуда мы взяли эту девчонку и не будет ли проблем, не нагрянет ли ментура. Мы сказали, что нет, все будет хорошо. При этом я думала, что Леша начнет кричать, скажет: да как ты посмела? какое ты имеешь право решать чужую судьбу? Но он не сделал этого, он обнял меня, поцеловал и сказал:

– Ты имеешь на это право, потому что ты моя девушка. Поняла?

Я кивнула. Хотя не знаю почему, но к этой компании стала постепенно охладевать. Даже к Леше. Пусть они меня там любили и боготворили, я больше не хотела с ними общаться.

21

Наступил февраль.

И 9 февраля моя жизнь полностью изменилась. Капитально.

Начну я, наверное, с того, что я по зодиаку Лев и всегда отличалась изумительным здоровьем. Ни одна болезнь меня не брала. Но тут моя мама ведет меня к зубному. Зубной запломбировал мне какой-то зубик, поставил пломбочку и говорит:

– В принципе у вас все хорошо, но я вам дам направление в один замечательный центр.

Думаю: ну, направление так направление, съездим, проконсультируемся.

Мы приехали в этот центр, а там говорят, что мне нужно ставить брекет.

Вам, наверное, не нужно объяснять, что это такое. Брекет – это такая вещь, которая корректирует зубы. Хм, мне, Насте, ставить что-то на зубы?! Еще чего! У меня хорошая улыбка, у меня потрясающе ровные зубы – зачем мне еще что-то?

Но врач нас убедила – особенно мою маму. Мол, это необходимо, у меня будут зубы еще лучше, еще прекраснее. И назначают дату: 9 февраля мне будут ставить брекет.

Я – в истерику. Как я могу? Как я буду с парнями целоваться? Мне пятнадцать лет – какой брекет? Зачем это нужно? Ведь это как раньше клеймо ставили шлюхам! Только для меня это хуже, чем клеймо! Уж лучше бы мне поставили клеймо, как шлюхе, чем брекет! Люди же не захотят со мной общаться! Зачем я им нужна буду?..

Короче, я устроила родителям ужасный скандал.

Но они стали меня уговаривать, просить: давай, мол, потерпим, ведь врачи сказали, что это только на девять месяцев.

Боже мой, девять месяцев! Мне было страшно, но я согласилась. Согласилась, даже не подозревая о тех последствиях, которые я навлеку на себя этим согласием.

Часть третья. Третья кассета, или Как Настя продолжала отрываться по полной

22

Итак, продолжаю свой рассказ. 9 февраля мне поставили брекет – и дикая, ужасная боль была у меня в душе. Потому что я не представляла, как я буду дальше жить, общаться с парнями, целоваться. Как?

Я не хотела видеться с Петей, не хотела вообще никого ни видеть, ни слышать! Хотя мой телефон просто разрывался от звонков. Все мне звонили. Пацаны Леши спрашивали: почему я к ним не захожу, как у меня дела, что случилось? Если у меня проблемы или какие-то разборки, то они готовы разобраться. А я не хотела ни с кем из них говорить. Мне звонили и Леша, и Миша, и Марат. Конечно, мне плевать было на всех этих кобелей, вот только Петр – как же Петр, которого я люблю больше всех на свете?

А Петя меня спрашивал:

– Настя, у тебя точно все в порядке?

Я говорю:

– Да, да, все хорошо, но просто давай не будем пока видеться.

Ха! Сама-то я понимала, что рано или поздно должна с ним встретиться и он узнает все-таки правду.

Так и произошло. Он позвонил и сказал, что в конце недели заедет.

Всю эту неделю я была в ужасном трансе. Я не спала по ночам, я ничего не могла есть. У меня ужасно болели все зубы. Никто не знает эту страшную боль. Ее нельзя передать словами. Мне было очень плохо.

И тут ко мне приезжает Петр. Я его встречаю в длинном вечернем платье – облегающем, черном, красивом. Приготовила его любимое блюдо – мясо по-французски. Не знаю, что я хотела этим доказать. Наверное, что ничего не изменилось. Ну вот. Он вошел, как всегда, в хорошем дорогом костюме. От него приятно пахло мужской туалетной водой. Вообще мне всегда нравилось, что он такой стильный, красивый. Тут он хочет поцеловать меня в губы после достаточно долгой разлуки. А я уклоняюсь и холодно целую его в щеку. Ну, он проходит, садится, ест. Мы с ним разговариваем, а я даже и двух слов не могу вымолвить, чтобы не открыть свой брекет. Он говорит:

– Настя, рассказывай, что случилось. Говори.

А я улыбаюсь еле-еле, и мне просто нечего сказать. Я думаю: Господи, только бы не зарыдать, только бы не зарыдать! Это первый раз в жизни, когда я чуть не заплакала. Ведь я раньше никогда в жизни не плакала. Как бы мне ни было обидно, но слезы – нет, слезы – это не для меня.

И вот я стою перед ним и думаю: Господи, я же тебя так люблю, больше жизни! А ты сейчас оставишь меня. Зачем тебе девушка со стальными зубами? Я всегда хотела, чтобы ты мной гордился, чтобы ты шел и в душе у тебя было одно: «Да, это моя девушка! Я горжусь ею! Смотрите на нас все! Мы идеальная пара!» Так я хотела. А теперь? Что будет теперь? Зачем ему девушка с цепью на зубах?

Тут Петя подходит ко мне, обнимает, целует и говорит:

– Любимая, что бы ни случилось, все будет хорошо. Правда. Я тебя люблю.

Мне стало чуть легче, и я ему все рассказала. Мне было очень страшно это говорить, но он все понял.

Он сказал: