Невинная Настя, или Сто первых мужчин

Однажды они приехали за мной, сидят во дворе и ждут, когда я выйду. А я решила прикольнуться, пошутить. Надела парик – я вообще люблю парики, у меня есть парик из белых волос, короткий такой; есть под брюнетку, как у француженки; и рыжий есть – такие длинные волосы. И вот я надела рыжий парик, нарядилась в одежду, которую они на мне еще не видели, и выхожу. В темных очках и так, чтобы волосы падали на лицо. Иду, а они все сидят на лавочке, ждут, что я выйду. И рядом их машины стоят. А я прохожу мимо них, стуча каблучками. И тут этот мальчик, Портвейн, говорит:

– И эту девку кто-то еёт! Вы прикиньте, пацаны, какой класс!

Эти слова меня просто вырубили. Я-то решила невинно пошутить, думала: узнают или не узнают? А они такое заявляют! А я разворачиваюсь и говорю:

– Прикинь, такой же козел, как и ты!

Они опешили, а я резко снимаю очки, и они видят, что это я.

Тут Леша подхватился, подбежал ко мне и говорит:

– Настя, Настя! Прости, что так вышло!..

Но он, конечно, разозлился, ведь я же с ним спала, а сравнила его с козлом.

Еще в этой компании мне нравилось то, что мы постоянно тусовались на квартире, которая, как выяснилось, принадлежала Леше. И там было так. Например, мы сидим в комнатах, вдруг Леша встает и говорит:

– Насть, пошли покурим на балконе.

Мы шли через другую комнату якобы на балкон. А дверь прикрывали. И только мы садились там на кровать, все замирали. Или вообще уходили из квартиры. Потому что знали: не дай Бог кто Леше помешает! Мне ребята рассказывали: он может так психануть – ему плевать, что девушку ударить, что парня. Но я сказала:

– Имейте в виду, я вас предупреждаю: не дай Бог меня кто-нибудь здесь пальцем тронет!

Они это свято соблюдали, больше того – когда Леши не было, они были обязаны меня развлекать. И вы не представляете, какой был соблазн переспать с кем-нибудь из тех ребят. Ну, хочется же разнообразия! Особенно, кстати, мне хотелось Портвейна. Он был очень симпатичный, милый и чем-то напоминал подростка. Я знаю, что мы бы с ним хорошо провели время. Но он очень боялся Лешу, и даже когда я, шутя, обнимала его, он все равно вздрагивал, думал, наверное: ну зачем вязаться с девушкой главаря?

Короче, я там чувствовала себя на все сто, тогда мне нужна была именно такая компания. У них были богатые папы-мамы, учиться им не нужно было, что они могли делать? Они могли только воровать и промышлять какими-то мелкими делишками. Не делами, а именно делишками. Леша всегда переживал из-за этого. Он боялся, что с ними что-нибудь случится, а ему придется за это отвечать.

А базары у них были самые наипростейшие. Они рассказывали друг другу, как они, например, сняли девочку, ездили с ней пять человек в сауну и там трахались. Каждый минимум по два раза. А прикол был в том, что просто так им не хотелось. Они должны были со злом и до такой степени, чтобы у нее сил не было встать, чтобы она сознание потеряла. Для этого они пускали ее по кругу, и каждый трахал ее в любой позе, а кто последний довел ее до того, что она потеряет сознание, тот, типа, и победил. Вроде мальчик дня, пальцы веером!

А мой драгоценный Лешенька любил на эти дела смотреть. Его забавляло наблюдать, как его друзья развлекаются. И часто, когда мы с ним сидели на кухне, он курил свои любимые сигары и рассказывал про такие оргии. Как он там был, наблюдал за всем этим, аплодировал и говорил:

– Вау! Это классно! Потрясающе!

То есть он в этом как бы не участвовал, а ему это нравилось как зрелище.

Но как-то, когда мы с ним занимались любовью, он выпил таблеточку и говорит:

– Настенька, у меня есть камера, я хочу все снять.

Я думаю: почему бы и нет? И говорю:

– Конечно. Все для тебя, зайка!

Он ушел за камерой, а я оделась, вышла покурить на балкон. Тут ко мне подходит Портвейн и говорит:

– Настя, не делай этого.

Я сначала не поняла, говорю:

– Извини, ты мне будешь указывать, что мне делать, а что не делать?

А он опять:

– Насть, не делай этого. Он же будет всем пацанам показывать.

И тут до меня дошло: он выпил таблеточку для крепости, чтобы похвастаться, как он долго со мной сможет.

Конечно, мне это было неприятно, обидно. Но я и на это закрыла глаза, поскольку очень уж меня устраивало их общество. Я всегда знала, что если у меня возникнет хоть малейшая проблема, если кто-то на меня хоть искоса посмотрит или сделает мне больно, не важно как – морально или физически, то ответит за это очень сильно. Жизнью ответит. И меня это устраивало.

Но однажды произошел такой случай. Мы сидели в этой квартире, там было несколько парней – наверное, человек восемь. И я себе позволяла многое – я, например, могла сесть к пацану на колени. При этом он не должен был меня ни трогать, ни обнимать, ни лапать – ничего такого он не мог себе позволить. Леша их об этом всегда предупреждал. И они меня не трогали, они меня уважали. И вот я лежу у парней на руках, а тут заходит еще один пацан, Антон, с новой девушкой и представляет ее:

– Познакомьтесь, это Вера.

А ей он представил всех пацанов и сказал про меня:

– А это Настя.

Я машу ей ручкой, говорю:

– Привет!