Невинная Настя, или Сто первых мужчин

– Да ты знаешь, кто я такая? Я тебе не деревенская девка, я не отсюда, мой милый! Поэтому не надо мне указывать!

Развернулась и ушла. И слышу, он пошел за мной. Догнал, извинился, попросил меня еще остаться ненадолго. Это я посчитала нормальным и осталась на дискотеке.

Потом у девчонок я узнала, что, оказывается, Барон был здесь самым что ни на есть главарем всех банд. Если какой-нибудь парень хочет встречаться с девушкой, он обязательно должен подойти к Барону за разрешением. Если Барон давал свое согласие, то тот встречался, а если нет, то этому не бывать никогда. Ха, я думаю, ничего себе!

Но на самом деле я все это как-то не приняла всерьез, хотя по разговору девчонок поняла, что они стали мне завидовать, они говорили с таким удивлением:

– Ты будешь с ним гулять? Смотри, его тут все боятся.

Но я не приняла это близко к сердцу.

Придя домой, мы с сестрой, как всегда, легли вместе в постель и стали обсуждать наши похождения – у кого какой пацан и прочее. Я сказала, что вот на моем горизонте появилась новая звездочка – этот Барон. Она обрадовалась и говорит:

– Вот и хорошо! И забудь ты про этого Володю!

А так как Володя был ей троюродным братом, я удивилась и спрашиваю:

– Почему мне надо забыть про Володю? Зачем? Может быть, он скоро приедет.

Тут она говорит:

– Мне не хочется тебя расстраивать, это тебе очень больно будет…

Я говорю:

– Что бы ни было, рассказывай!

И она рассказывает, что у Володи есть новая девочка, Инна, которая живет в Твери. А ее родители работают там в Белом доме. Тверь, кстати, очень хороший город. Там есть кремль, свой Белый дом и все такое. И вот Курилов променял меня на девчонку, у которой родители работают в тверском Белом доме.

Я попыталась у своей сестры узнать, как выглядит эта девчонка, и она мне объяснила, что эта Инна – маленькая, полная, совершенно не симпатичная и даже младше меня. Я была в шоке. Почему меня променяли на такую девчонку? Я бы еще поняла, если бы она была лучше меня, красивее. Да, бывают люди с такими качествами, которых у меня нет. Это я признаю. Но у нее-то какие качества? Что ее родители работают в Белом доме? Мне нечего было на это сказать. Я разочаровалась в Володе. Серьезно – мне уже на него стало совершенно наплевать.

Как говорится, жизнь на этом не заканчивается, и моя жизнь продолжалась. Хотя, признаюсь, было неприятно – все-таки это был первый парень, который меня бросил.

Но что ни делается, все к лучшему, правильно? Знаете, я почему-то была уверена, что пройдет время и он ко мне вернется. Он прибежит ко мне, а я его оттолкну и скажу:

– Ты мне уже на фиг не нужен!

И вообще я стала жить с Петей, стала жить его любовью. А по выходным я ездила в деревню, мне понравились эти деревенские дискотеки. Там я научилась пить уже не дешевую водку с димедролом, нет, я пила только хорошую чистую водку. Я могла выпить две бутылки водки за вечер, для меня это было нормальной дозой. Мы с сестрой всегда покупали как минимум шесть бутылок, это три литра. Сами выпивали по бутылке, а остальное – другим девчонкам и пацанам. А потом отдыхали на дискотеке, развлекались, отрывались по полной программе.

К тому же там был Барон. С Бароном у нас были прекрасные отношения, я уже понимала, что гуляю с главарем и что он тоже человек, у него тоже есть желания. Тем более что он гордился мной, ему было приятно, что у него московская девчонка. Но когда я пыталась как-то возбудить его своей лаской и нежностью, Барон не отвечал мне взаимностью. Мне это было странно, я говорю:

– Почему, любимый? Почему ты меня не хочешь?

А он говорит:

– Нет, я так не могу.

Потом, много позже, он мне объяснил свою психологию, он сказал:

– Я никогда не буду с тобой спать, потому что ты моя девушка. Если, – говорит, – я захочу секса, если у меня будет такая потребность, то я лучше пойду с какой-нибудь шлюхой пересплю. А ты чистая красивая московская девчонка, вся деревня знает, что ты ни с кем не путаешься.

Мне это было приятно. Барон был вторым человеком, который уважал меня. Первым был Петр.

17

Так это продолжалось. О Володе я уже практически не вспоминала. А в Москве у меня оставались Петр, Марат и Миша. Правда, в наших отношениях с Мишей что-то стало меняться. Раньше он все время твердил:

– Настенька! Куколка ты моя! Солнышко!

А теперь он мог позвонить и сказать:

– Насть, приди, мне надо тебе кое-что сказать.

Я приходила, думала: человек хочет со мной о важном поговорить. А он молчал. Не знаю, может быть, он какие-то чувства испытывал ко мне, но мне было странно: я сижу с ним по часу, он смотрит на меня и ничего не говорит. Я, бывало, спрашиваю:

– Ну, Миш, ты же хотел со мной поговорить?

А он молчит. Я думаю: так, наверное, ему от меня только секс нужен. И начинаю его обижать, задевать его самолюбие, унижать его всячески. А ему, конечно, обидно…

И вот как-то позвонили мне Миша с Маратом и сказали:

– Настюша, заходи к нам в гости.