Невинная оговорка (ЛП)

–Правда? – он нажал на плей на пульте и вернул своё внимание телевизору.

Я пошла на кухню. Стикер всё ещё висел на холодильнике, но был сдвинут немного влево.

Он только что мне солгал. Я отклеила его и вернулась в гостиную.

– Ты не видел записку? – спросила я.

Он выключил телевизор, встал и потянулся. Он был таким высоким, что кончики его

пальцев задели потолок.

– Я думал, ты пошла в магазин или ещё куда–нибудь.

– Тебе следовало мне позвонить. Как насчёт ужина?

– Я сделал бутерброд с запечённым сыром.

У меня не было слов. Если он был дома, я всегда готовила ему ужин. И точка. Я хотела

сказать ему об этом. Сказать, что знаю, что он видел и сдвинул записку. Я была уверена, что он это

сделал. Хотя я могла и ошибаться. Запомнила ли я, куда точно её приклеила? Если я не права, то

буду звучать как истеричка.

– Где ты был сегодня вечером?

– Я заехал к отцу.

– Без меня? – спросила я. – Мы могли бы встретиться в больнице.

– Я это не планировал. Я просто спонтанно решил заскочить к нему после работы.

Я скомкала стикер в руке. Состояние отца Натана быстро ухудшалось с тех пор как мы

узнали, что у него рак лёгких. Когда мы узнали, он уже некоторое время был болен. Натан винил

себя в том, что не убедил упрямого отца сразу же обратиться к врачу.

– Лучевая терапия подкосила его сильнее, чем обычно. Поэтому они оставили его в

больнице.

– Ты звонил своей маме?

40

– Да. Она посылает “спасительную энергию” из Калифорнии,– он бросил пульт на диван. –

Я закончил с телевизором, так что он в твоём распоряжении.

– Может, посмотрим что–то вместе?

Некоторые программы мы смотрим с Натаном вместе, некоторые врозь. Я ненавижу

медицинские драмы в прайм–тайм. Он же покинет комнату, если увидит Тима Гана. Но, когда мы

найдем программу, которую оба любим, мы всегда смотрим её с отрытыми ртами. Смеёмся над

одним и тем же, даже если другие не находят это смешным. Покрикиваем на дурацких

персонажей.

– Я пойду почитаю,– сказал он. – Хочу, наконец, начать книгу Эрика Ларсона, которую я

заказал сто лет назад.

Исторический документальный роман. Не в моём вкусе. Я знала, что он ждал её с

нетерпением.

– Хорошо.

Он повернулся, чтобы уйти.

– Я была у соседа,– сказала я. – Это было в записке. Он попросил меня помочь с

распаковкой вещей на кухне.

– Как мило с твоей стороны. Переезжать одному, не так уж и весело.

– Я думаю, он бы тебе понравился,– сказала я запинаясь. Возможно, если бы они

познакомились, мой соблазн в виде Финна исчезнет. Забавно, но мне казалось, что они поладят.

Тебе следует как–нибудь подойти и поздороваться. Я не думаю, что у него много друзей.

Натан повернул голову ко мне.

– Его обогреватель всё ещё барахлит?

– Да,– я пробежалась рукой по взмокшей шее и вспомнила о прикосновении пальцев

Финна. – Я обливаюсь потом.

Натан посмотрел на меня долгим взглядом и открыл рот, будто хотел что–то сказать. После

короткой паузы он спросил.

– Как его зовут?

– Финн, он работал в банковской системе.

Натан смотрел на меня, переминаясь с ноги на ногу.

– Я попытаюсь зайти к нему и взглянуть на обогреватель, но не обещаю.

Он пошёл в спальню. Я приготовила себе поесть и смотрела телевизор, не вникая в то, что

происходило на экране. Сегодня ничего особенного не произошло, но мои мысли все время

метались от пятна помады и того, что Натан игнорировал меня прямо сейчас. До сильных рук

Финна и его признания. Что такое поцелуй на самом деле? Соприкосновение двух частей тела, как

например рук. Мысль о запретном поцелуе с Финном задевала что–то глубоко внутри меня.

Я всё ещё была липкой, поэтому я отложила мытьё посуды на утро и решила принять душ.

Натан полностью сосредоточился на книге. Я переоделась в халат в гардеробной. Когда я

принимала противозачаточную таблетку, я заметила, что в мешке для химчистки лежали какие–то

вещи. Я присела на колени и просматривала вещи, пока не нашла галстук. Я быстро достала его, выпрямляя и разравнивая его на ковре. Он был скомкан, но чист. Я вздохнула со смесью

облегчения и замешательства. Я склонилась над мешком. Потом понюхала, и почувствовала запах

сигарет.

Я стиснула зубы. Натан бросил несколько лет назад и ни разу не срывался. Это не его

запах, он просто остался на его одежде. Это чей–то запах. Или он из бара. В любом случае, он не

из больницы. Насколько нужно быть безрассудным, чтобы врать насчёт больного отца?

Мои щёки начали гореть. Я с трудом сформировала мысль, которая не включала

нецензурные ругательства. Я оставила вещи и рванула к изножью кровати.

– Где ты был сегодня вечером?

Он перевернул страницу.

– Я уже говорил тебе. В больнице.

Запах засел в моём носу. Я сильно потёрла нос.

– Где ещё?

41

Он посмотрел на меня.

– Я поехал туда после работы, потом сразу домой. Я немного посмотрел телевизор до того,

как ты пришла, – он поднял голову. – А что?

Я пыталась успокоить дыхание, глубоко вдыхая. Он превращает меня в кого–то, кого я не

узнаю – в подозрительную жену. Мои друзья и коллеги держали своих мужей на коротком

поводке, я никогда не понимала почему. Это то, что может случиться, если не внимательно за

ними следить?

– Ничего, просто у меня был странный день,– сказала я.