Невинная оговорка (ЛП)

– Да, я люблю её. Мы были вместе около года, затем я решил завершить эти отношения. Я

думал, что был слишком молодым, чтобы остепениться. А затем я совершил неоригинальную

ошибку, у нас был прощальный секс, – он уже не смотрел на меня. – Это совсем не значит, что

Марисса – это ошибка.

Я была рада тому, что он не видел моё выражение лица.

– Так вот как Кендра забеременела? Во время прощального секса?

Он поджал губы и кивнул.

– Просто всё случилось не так, как я себе это представлял.

Я опустила голову. Я слишком хорошо понимала, о чём он говорил. Я тоже думала, что я

неуязвима, когда была моложе. Но это было не так. Наши ситуации не так уж и отличались. Но

получилось так, что решение Финна определило направление его жизни, а моё открыло мне

возможность выбирать.

– А как ты себе всё представлял?

Он украдкой взглянул на меня, но выглядел потерянным в своих мыслях.

– Кендра дразнит меня, что я идеалист. В тайне, я думаю, её это беспокоит. Не может быть

романтики в отношениях с человеком, с которым живёшь из–за обязанностей,– он сложил руки по

обе стороны от пива. – Полагаю, это странно, что я хочу жениться по любви.

– Это не странно,– обида в его словах была очевидна. – Но, насколько мне известно,

женщина не может забеременеть сама по себе, – я подмигнула ему. –Но это только насколько я

знаю.

Он невесело ухмыльнулся.

– Она солгала по поводу противозачаточных таблеток, Сэди. Ты не можешь говорить мне,

что я облажался.

– Но всё же,– сказала я, – нечестно возлагать всю вину только на неё.

Он усмехнулся и положил руки ладонями на стол.

– Я в прямом смысле не могу признать ещё больше вины. Я был женат на нейгоды, и делал

всё для них.

Его лицо покраснело, я ждала, что он продолжит. Когда он этого не сделал, я спросила.

– А теперь уже нет?

Он прокручивал бутылку по кругу на столе, и я задумалась над тем, сколько он уже выпил.

Он смотрел на меня и выглядел вполне трезвым.

– Семья Кендры живёт в Коннектикуте. Богатые люди живут в Коннектикуте, но я к этому

не стремился. Я был счастлив попытаться стать художником, но не смог содержать семью

надеждами и мечтами. Безопаснее было растить Мариссу там. Спокойнее. Короче говоря,

смертельно скучно,– он вздохнул. – Опять же, я был единственным, кому было около тридцати в

нашем доме.

81

Его прорвало, но я его внимательно слушала. Я думала это было то, что ему нужно – чтобы

кто–то, не Кендра, выслушал его.

– Поэтому ты здесь, а они нет?

– Я бы хотел, чтобы Марисса росла в большом городе, здесь разнообразие, трудности,

культура. А не в гребаном Гринвиче. Кендра выросла в Гринвиче и всегда получала то, что хотела.

Если не от меня, так от богатых родителей. Это даже более опасно, чем кучка бездомных у тебя на

пороге,– он встал и взял ещё пиво. Я просто спросила, а он начал трещать без умолку и взорвался

какдействующий вулкан. После молчания Натана, я цеплялась за каждое слово Финна. –И я сказал

ей, Кендре, я сказал, что возвращаюсь обратно в город, и она может делать всё, что захочет,– он

снова сел.

– И?

– И она захотела остаться со мной, поэтому мы продаём дом, и они переезжают. Скоро,–

он покачал головой. –Её семья уже во все оружии.

– Это как?

– Это не соответствовало их ожиданиям, сначала они не хотели, чтобы Кендра выходила за

меня. Но её отец подёргал за ниточки, и они устроили меня в программу МБА [МБА – бизнес

школа], даже не спросив моего мнения. Их принцесса не собиралась выходить за неуспешного

художника.

– Они заставили тебя бросить фотографию?

– Нет. Я бросил, чтобы обеспечить Мариссе стабильное жильё. Я уже закончил школу и

пытался сделать карьеру фотографа, когда Кендра забеременела. Я подчинился Кендре и её

родителям, полагая, что так будет лучше для Мариссы, но… – он взял пиво.

Я прикусила верхнюю губу. Я сидела в кухне другой женщины, собиралась давать советы

её мужу по поводу их взаимоотношений. Может кто–то пытался сделать то же самое и для

Натана?

Я прогнала эту мысль прочь.

– Финн, тебе нужно поговорить с Кендрой даже больше, чем мне с Натаном о том, что

происходит. Тебе нужно сказать ей обо всём этом. Она обрубает концы налаженной жизни – она и

Марисса – ради тебя. Ты должен сказать ей правду.

– В этом всё и дело,– он облокотился на стол. – Я говорил ей. Она знает, что я чувствую.

Она знает, что я бы никогда не отказался от моего ребенка и не стал увиливать от ответственности.

Нам не обязательно было жениться. Она знала, как сильно я хотел чего–то другого, но она

отказалась мне это дать.

– Другого… как это?

– Раньше я был романтиком. Я совершал великие поступки. Я был тайным поклонником,

парнем с магнитофоном над головой под окном у возлюбленной. Однажды я подарил букет

цветов девушке перед всеми в кафетерии, я хотел порадовать её. Я хотел быть влюблённым. Я

хочу расти вместе со своей партнёршей, а не противнеё, – я поёрзала на стуле под интенсивной

жаждой в его глазах. – Я бы никогда не произнёс это вслух, – отметил он. – Я всё ещё цеплялся за

призрачную надежду, что между нами всё изменится, или … или она наконец поймёт, что

заслуживает мужчину, который будет любить её больше, чем я.