Невинная оговорка (ЛП)

Извини, что я себя так повёл, но я пытаюсь понять, почему я так поступаю…

Я вскочила. Возможно, это было самое худшее из того, что он мне сегодня сказал, а я

месяцами пыталась выяснить, что происходит в его мыслях.

– Попытайся понять, почему я так поступила.

– Хорошо.

Я застыла в оцепенении. Такого ответа я не ожидала, только не понятно почему. Мы с

Натаном никогда не дерзили друг другу, даже ссорясь. Я возвышалась над ним, мои босые ноги

против его, обутых в туфли. Он смотрел вверх на меня, рубашка расстёгнута, узел галстука

ослаблен.

– Ты заставил меня почувствовать себя одинокой, ничтожной, маловажной в своём

собственном доме.

Он опустил взгляд в пол, затем снова взглянул на меня.

– Я понимаю, то есть на самом деле, я не понимаю, Сэди. Я пытался не сильно на этом

зацикливаться и вдумываться в это.

– Почему? Почему ты делаешь вид, что тебе всё равно?

Он покачал головой.

– Потому, что когда мне не всё равно, это причиняет сильную боль. Мне больно знать, что

я ранил тебя. Я… – он замолчал, я его потеряла. Его взгляд был прикован к моей груди, поэтому я

посмотрела туда же. Когда я резко поднялась, пуговица на пижаме расстегнулась, и теперь моя

грудь предстала его взору. Натан так смотрел на меня, будто раньше никогда не видел.

– Нат?

Он расстегнул ещё одну пуговицу. У меня мурашки побежали по коже, когда он кончиком

пальца провёл по ложбинке между моих грудей. Он остановился и взглянул на меня. Голод в его

глазах возник внезапно, он спрашивал разрешения. Мы ещё ничего не решили, ни в чём не

разобрались, но несмотря ни на что – на мою злость, на моё смятение, на мою печаль – кое–что

осталось неизменным. Моё тело жаждет его прикосновений. Мы так долго спали отдельно, это

лишь усилило моё желание. Я хотела его, и он об этом знал.

Приподняв краешек моей рубашки, но, не сняв её, он оголил мой живот. Мои любимые

клетчатые пижамные штаны, которые, честно говоря, покупались для Натана и были на несколько

размеров больше меня, держались лишь на тазовых косточках. Моё серое хлопковое бельё

скрывало даже больше, чем следовало. У меня были опухшие глаза,и сегодня я не побрила ноги, но, несмотря на это палец Натана скользнул под резинку моих штанов и тянул их вниз, будто они

были сделаны из изящного кружева, пока они не упали к моим ногам. За талию он притянул меня

к себе, лицом уткнулся в мой живот. Его горячее дыхание опалило мою кожу.

– Я так голоден, Сэди.

– Я никогда тебе не отказывала.

Подняв мою рубашку до подмышек, он скомандовал.

– Придержи её.

Я не знала, почему нельзя просто снять её, но спрашивать не стала. Я дрожала как

подросток.

– Почему ты дрожишь? – он посмотрел на меня, в его взгляде было такое сильное

напряжение, какое я ощущала у себя внутри. – Нервничаешь?

– Нет, – семь лет мы были вместе, семь лет занимались любовью. А сегодня у меня в

животе порхали бабочки, будто я собиралась заняться этим впервые.

Его палец пробрался под ткань моих трусиков.

159

– Это плохо, – он знал, что я вру. – Мне нравится мысль, что ты можешь нервничать,– он

согнул палец и сдёрнул с меня трусики. Мои пальцы впились в ткань рубашки. Я таяла под его

прикосновениями.

Он поднялся с дивана и сделал шаг назад. Я была почти полностью обнажённой, не считая

пижамных штанов и трусиков на лодыжках и поднятой вверх рубашки. За его спиной сменялись

изображения на экране телевизора.

Я ждала, опасаясь сделать неверное движение. Ведь он мог оставить меня задыхающуюся,

как в прошлый раз, даже несмотря на то, что его член сильно натянул ткань брюк. Как только я это

увидела, у меня потекли слюнки.

– Почему ты назвал меня шлюхой? – спросила я.

Его взгляд метнулся от моей груди к лицу. Если он и был удивлён моим вопросом, то виду

не подал.

– Только так я мог быть с тобой той ночью.

Этого ответа я и ожидала, но услышать от него, что он хотел кого–то, но не меня, всё ещё

причиняло мне боль.

– Я думал, что могу превратить тебя в кого–то другого,– продолжил он,– но я не смог. Ты

никогда не будешь такой в моей постели,– он не отводил от меня взгляд. – Это была одна из

причин, почему я в последнее время не мог быть близок с тобой.

Моё дыхание сильно участилось. Я хотела постичь смысл сказанного, но ноющая боль

между ног была такой сильной, что даже доставляла дискомфорт.

– Натан,– взмолилась я.

– Сэди, – грубая игривость в его голосе, снова отразилась дрожью на моём теле. Его глаза

горели. Он стал расстёгивать свою рубашку. – Ты уверена, что хочешь этого после всего того, через

что мы прошли.

– Да, – даже если бы я и смогла сформулировать хоть какую–то мысль против секса, я

знаю, что мой безусловный ответ был бы “да”.

– Иди на кровать. Встань на четвереньки.

Мне не следовало колебаться, он брал меня во всех возможных позах, я доверяю ему.

Прошли недели с тех пор, как у нас был секс, и, если я была так сильно возбуждена, то он, наверное, вообще с огромным трудом сдерживался.

– Если, конечно, ты не передумала,– сказал он, расстёгивая ремень.

– Нет, – я хотела снять рубашку через голову, но он меня остановил.

– Я сам это сделаю, просто иди в кровать.

Когда Натан сильно заведён, он становится жёстким, требовательным, но никогда не