Я склонила голову, любопытство взяло верх.
— Правда? Что бы ты сделал?
— Мне следовало поговорить с тобой, когда я узнал об аборте, но я этого не сделал. Я боялся, что ты придёшь к окончательному решению.
— Я не понимаю. К какому решению?
— Что ты вообще не хочешь детей.
Я в удивлении открыла рот и нахмурилась. Не уверена, что ожидала услышать, но только не это. Какое-то время эти мысли мучили меня, но вслух я их не озвучивала.
— Почему ты так решил?
— Я это почувствовал. Мимолётные комментарии, холод в твоих глазах, когда ты непроизвольно произносила их вслух. В тот день, когда мы пошли на приём к гинекологу, чтобы тебе снова прописали противозачаточные таблетки, когда ты вышла из кабинета, доктор сказал мне, что не стоит слишком сильно расстраиваться. Он сказал, что многие женщины, у которых не получается забеременеть, убеждают себя, что вообще не хотят детей.
— Я говорила ему об этом, — сказала я, опустив взгляд на наши руки на его коленях. Я не знала, какие слова подобрать и как объяснить, что из-за того, что я, возможно, не смогу дать ему то, что он хочет, у меня пропало даже желание пробовать зачать. — У меня появились сомнения.
— Я надеялся, что ты скажешь мне об этом. Вот о чём я говорил в ванной. Я не позволю тебе единолично принимать такие серьёзные решения, — какое-то время мы ехали в тишине. Наши ладони вспотели, так крепко мы держались друг за друга. Затем он снова заговорил. — И поэтому все эти месяцы я не мог заставить себя поговорить с тобой обо всём этом. Если бы ты сказала мне, что совсем не хочешь детей, и я не смог бы переубедить тебя, мне пришлось бы принять самое трудное решение в жизни.
Его слова отозвались болью в моей груди, мне была понятна серьёзность его решения. Я, бесспорно, любовь всей его жизни. Но как повлияет на его любовь тот факт, что я не хочу стать матерью?
— Раньше ты уже принимала решения без меня, поэтому я не мог быть уверен, что ты вообще когда-либо будешь учитывать моё мнение.
Я сжала его руку, но не для того, чтобы успокоить его, а потому что мне нужна была точка опоры.
— Я заставила тебя почувствовать себя нежеланным?
— Ненужным. Конечно, мне не следовало отгораживаться от тебя, но я хотел решить всё в трезвом уме и на свежую голову, а не испытывая боль и злость.
— Но ведь мы должны быть вместе, и в боли, и в злости. Ты не спрашивал моего мнения, когда решил отстраниться. Ты тоже принимал важные решения без меня, Натан.
— Теперь я это понимаю. Понимаю, что бояться — это нормально, а вот то, что я струсил — это неприемлемо. Прости меня.
Увидев раскаяние на его лице, мне захотелось придвинуться ещё ближе к нему, крепко обнять. Я прильнула к нему, уткнувшись в его шею и вдыхая его запах. Я чувствовала, как неистово билось его сердце. Он нервничал или был напуган. Я с лёгкостью простила его, потому что давно была готова это сделать и так долго этого ждала. Я хотела оставить всё в прошлом, это он цеплялся за то, что невозможно было изменить.
— Я тебя прощаю, — прошептала я в его кожу. Это был мой дом, мой Натан. — А ты сможешь простить, что я не сказала тебе о ребёнке?
Он кивнул.
— Да. Я никогда не пытался стать твоим врагом.
— Я хотела ребёнка, но время было неподходящим, — мою грудь так защемило, что я с трудом дышала. Я сильно зажмурила глаза, сдерживая слёзы, и снова заговорила, спрятав лицо в тёплом местечке на его шее. — Сейчас подходящее, но боюсь, я не смогу родить тебе ребёнка. Я не выдержу того разочарования, которое будет обрушиваться на тебя каждый месяц, может даже многие годы.
— Есть же ещё варианты? Или мы даже не будем пытаться? Просто расстанемся?
— Я не знаю.
— Однажды ты уже предпочла меня ребёнку. Ты сделаешь это снова?
Я с трудом сглотнула ком в горле. Желание Натана иметь детей никогда не вызывало сомнений, я, наверное, тоже этого хотела. Я могу снова попробовать забеременеть естественным путём, или с помощью ЭКО, или мы можем усыновить ребёнка. Но я сама должна захотеть стать матерью, а не делать всё это, потому что Натан хочет этого от меня.
— Я выбираю тебя, и хочу, чтобы ты тоже меня выбрал. Даже несмотря на то, что я не смогу дать тебе то, чего ты хочешь больше всего на свете.
Он нежно погладил меня по щеке рукой.
— Я люблю тебя, Сэди. Ты и есть то, что я хочу больше всего на свете. Ты можешь подавить свои чувства, но не забывай, я знаю, как найти ключ к твоему сердцу. Однажды я уже это сделал, и буду делать это снова и снова, пока ты не поймёшь, что я никогда не позволю тебе уйти от меня, и ни за что на свете не откажусь от тебя.
Только переступив порог больничной палаты Ральфа, я, наконец, действительно осознала, что отец Натана при смерти. Тётя Натана была здесь, её глаза были заплаканы, и тушь потекла. Она поздоровалась с нами, и мы по очереди обняли её.
— Я тоже только что приехала, — сказала она.